Петр Вайль:
10-летие этого дня отмечает весь мир. По-своему готовятся и в Китае. Из Пекина сообщает корреспондент Радио Свобода Ефим Потапов:
Ефим Потапов, Пекин:
В эти дни на улицах Пекина полно полицейских машин, причем, многие вновь окружили посольские кварталы, а многочисленные прохожие, как ни странно, стали часто останавливаться у витрин и читать главную газету китайской компартии "Женьминь Жибао". Сегодня она навесила ярлык "предатели родины" на тех, кто хотел бы 4 июня прийти на площадь Тяньаньмэнь и почтить память убитых. Фоном для этой кампании стало исчезновение на книжных полках либеральных изданий, с театральных сцен - авангардистских спектаклей, а с телевизионных экранов программ популярной до сих пор телекомпании CNN. Причем, последний запрет власти КНР не удовлетворил. Сейчас они завершают операции по выдворению из крупных городов всех ненадежных. Только что, например, стало известно об очередных арестах в Шанхае среди активистов запрещенной здесь Демократической партии Китая. Их желание собраться в центральном парке 4 июня в белых рубашках и таких же белых брюках было воспринято как вызов. Белый цвет на Востоке - традиционно траурный. Опасения властей понятны: бывший генсек Чжао Цзыян, смещенный в 1989-м году за сочувствие студентам, так и сидит в центре Пекина под домашним арестом. Но, как говорят, он еще способен подменить многих в политической элите Китая. С другой стороны, здесь все чаще открыто осуждают кровавую расправу на Тяньаньмэне, причем сто пятьдесят пять родственников раздавленных танками студентов месяц назад подали в суд на главу парламента Ли Пэна за отданный им десять лет назад приказ применять оружие. Что любопытно: когда схлынула недавняя волна демонстраций у американского посольства, которые китайские студенты проводили в ответ на бомбардировку самолетами НАТО китайского посольства в Белграде, консульство США в Пекине вновь оказалось наиболее посещаемым, и перед ним стоит сейчас буквально нескончаемая очередь. Один из просителей сказал мне: после тяньаньмэньской трагедии, здесь мало что изменилось за десять лет, богатые стали еще богаче, а бедные беднее. Свободных профсоюзов по-прежнему нет, а о коррупции в верхах не знает разве что ленивый.
Петр Вайль:
Вспомним, как развивались события весны 1989-го года. Хронологическую справку подготовил редактор отдела новостей Радио Свобода Андрей Шароградский:
Андрей Шароградский, Прага:
Толчком к началу выступлений стала смерть 15 апреля 1989-го года бывшего генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобана, который потерял свой пост в 87-м году за излишнюю либеральность. 22 апреля проходят его похороны, студенческие лидеры участвуют в траурной церемонии и передают петицию с требованием встречи с премьером Госсовета Ли Пэном. Ли Пэн отказывается. 26 апреля газета "Женьминь жибао" публикует редакционную статью, в которой обвиняет кучку реакционеров в попытке организовать мятеж против правительства. Статья вызывает резкий протест у студентов. 4 мая Генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян вопреки провозглашенной официальной линии с симпатией отзывается о студентах и некоторых их требованиях. 15 мая в Китай приезжает Михаил Горбачев. Правительство КНР отказывается от проведения церемонии его встречи на Тяньаньмэне, обычной для таких случаев. Визит Горбачева продолжается до 18 мая. 19 мая становится известно о планах правительства ввести военное положение. В этот же день Чжао Цзыян встречается со студентами и просит их покинуть площадь. 20 мая военное положение вводится. Студенты объявляются антиправительственными мятежниками. К городу подтянуты войска. К концу мая между студенческими группами, организовавшими демонстрацию, возникают разногласия относительно того, оставаться ли на площади, или прекратить, хотя бы временно, выступления. Предложение некоторых студенческих лидеров покинуть площадь отвергнуто. 30 мая на Тяньаньмэне появляется 10-метровая статуя богини демократии, возведенная студентами. Одновременно в Пекин вновь вступают войсковые подразделения, которые во второй половине дня 3 июня получают приказ любой ценой очистить Тяньаньмэнь от студентов. Солдаты открывают огонь по тем, кто пытается препятствовать их продвижению по улицам. 4 июня в час ночи войска окружают Тяньаньмэнь. Начинается операция по очистке площади от студентов. Практически сразу вспыхивают жестокие столкновения с полицией неподалеку от Тяньаньмэня и у нескольких пекинских университетов. На следующие несколько дней Пекин погружается в хаос. 8 июня китайский лидер Дэн Сяопин выступает с телеобращением, в котором сообщает о подавлении антиправительственного мятежа и благодарит участвовавшие в операции войска.
Петр Вайль:
В те дни в Китае оказался Анатолий Собчак. Рассказать его об этом попросил петербургский корреспондент Радио Свобода Виктор Резунков.
Анатолий Собчак:
Я был очевидцем этих событий. На моих глазах проходили миллионные демонстрации пекинцев и людей, приехавших в Пекин со всех концов Китая. Причем, очень интересно то, что эти демонстрации проходили под лозунгами "Демократия по Горбачеву", "Мы хотим свободных выборов, как в СССР". И когда я улетал, обстановка уже накалялась, как раз в день моего отлета уже ожидали, что возможно будут введены войска и все дороги были перекрыты. В этот же день командующий Пекинским военным округом заявил, что войска не будут вмешиваться в развитие событий, и это вызвало взрыв энтузиазма, ликования. И уже потом, через несколько дней я узнал трагические вещи, что произошло подавление, причем жесточайшее подавление, были использованы танки и расстреляны демонстранты. Это одно из печальнейших событий последних десяти лет в мировом масштабе, хотя китайские руководители говорили, когда я с ними встречался уже в последующие годы, когда они приезжали с официальными визитами, что благодаря этому им удалось удержать страну от анархии от распада, от бесконечных внутренних конфликтов, пролития крови в межнациональных конфликтах, так, как это во многом произошло в СССР. Они говорили: "Мы этого себе просто не можем позволить, потому что у нас даже один процент населения, который против - это уже больше пятнадцати миллионов человек. И, поэтому, жертвы могли бы быть гораздо большими, если бы мы не остановили эту анархию и эту стихию". Конечно же, для этого у них был тот путь, который избрал Китай, путь тоталитарного подавления, путь уничтожения оппозиции, несоблюдения прав человека. Но если судить о результатах, то, к сожалению, наш путь оказался не менее кровавым и не менее трудным, жестоким, со страданиями для народа, потому что прошедшие десять лет не принесли нашему народу ни ожидаемых перемен к лучшему, ни благополучия, ни счастья. Поэтому, история, конечно, окончательно рассудит, кто прав и кто виноват. Хотя, я лично всегда был и остаюсь противником насилия над людьми и никогда не могу оправдать того, что было сделано десять лет назад на главной площади столицы Китая. Это навсегда войдет позорным пятном в историю Китая.
Петр Вайль:
Это был бывший мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак.
Корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин обсудил тему дальнейшего развития Китая после событий на площади Тяньаньмэнь с бывшим китайским диссидентом, а ныне преподавателем Мэрилендского университета господином Хюнда Чу.
Юрий Жигалкин:
Что, по-вашему, можно назвать основным уроком тех событий десятилетней давности?
Хюнда Чу:
Решение партийной верхушки применить силу для разгона мирной демонстрации было, я считаю, трагическим событием современной истории КНР. Представ перед проявлением общественного неповиновения, беспрецедентной вещью, китайское руководство прибегло к единственному, знакомому ему способу подавления - к силе, к пулям, обеспечив выживание Коммунистической партии и задушив демократическое движение. Но при этом оно, возможно, заложило бомбу замедленного действия, которая способна потрясти в будущем и Китай, и весь азиатский континент. Дело в том, что Китай в течение уже двадцати с лишним лет проводит беспрецедентный эксперимент. Он предоставил своим гражданам сомнительную экономическую свободу, сохранив при этом почти полную политическую диктатуру коммунистической партии. Но политическая диктатура не совместима с экономической свободой, что, собственно, и показали тяньаньмэньские события. Однако, КПК, кажется, этого не осознала, и теперь очень многие китайские диссиденты с опасением ожидают, что произойдет дальше. Возмутится ли обездоленная в результате экономических реформ часть общества - очень многие китайцы сейчас страдают от инфляции, или не выдержит политической диктатуры преуспевающий средний класс и студенчество. А мы знаем, что современная китайская история полна политических потрясений и революций, вспомним хотя бы "Культурную революцию" и чистки Мао. Любое серьезное потрясение может создать хаос в Китае, а это может обернуться трагически и для Гонконга, и для Тайваня, и для всех соседних стран. Китайские лидеры должны начать движение по направлению к демократии и либерализации для того, чтобы предупредить взрыв.
Юрий Жигалкин:
Были ли за эти десять лет предприняты какие-то шаги по демократизации Китая?
Хюнда Чу:
Китай подписал международный договор о гражданских и политических правах человека, принятый Генеральной Ассамблеей ООН. Этот документ требует демонтажа нынешней коммунистической диктатуры, но он Китаем не был ратифицирован, и я подозреваю, что западные демократии будут все настойчивее призывать Пекин выполнить свои обязательства, вытекающие из этого договора. Пока же, в КНР нет ни оппозиционных партий, ни свободных выборов. Депутаты Национального народного собрания, например, назначаются местными партийными организациями. Однако, надо сказать, что влияние этих организаций, особенно в провинции, ослабевает. Провинциальные партийные лидеры поголовно коррумпированы. Коммунистическая партия, с другой стороны, с меньшим ожесточением борется с диссидентами. Я думаю, что продление диктатуры компартии в ее нынешнем виде окажется невозможным уже в недалеком будущем.
Юрий Жигалкин:
Это был Хюнда Чу, преподаватель Мэрилендского университета.
Петр Вайль:
События на площади Тяньаньмэнь на все десятилетие стали, в некоторой степени, определяющими для отношений Китая с западными государствами, в частности с США. Тему освещает вашингтонский корреспондент Радио Свобода Владимир Дубинский.
Владимир Дубинский беседует с Патриком Крониным, специалистом по Азии из Вашингтонского Института Мира.
Владимир Дубинский, Вашингтон:
Как, на ваш взгляд, события на площади Тяньаньмэнь сказались на развитии американо-китайских отношений?
Патрик Кронин:
Эти события существенно повлияли на развитие американо-китайских отношений. Тогда самым радикальным образом изменилось представление американцев о Китае. И, не только из-за самих событий, но и из-за драмы, за развитием которой мы могли наблюдать по телевидению. Я думаю, кадры, запечатлевшие танки, давившие людей, на всю жизнь останутся в памяти и тех, кто решает в Америке вопросы внешней политики, и в памяти рядовых американцев.
Владимир Дубинский:
Администрация президента Клинтона, хотя она сама и подвергает Китай критике за нарушения прав человека, все же придерживается политики так называемой "конструктивной вовлеченности". Президент рекомендует пробить предоставление Китаю статуса наибольшего благоприятствования в торговле, заявляя при этом, что это соответствует интересам национальной безопасности США. Можно ли, на ваш взгляд, совмещать резкую критику в адрес КНР с одной стороны, с политикой вовлеченности с другой?
Патрик Кронин:
Конечно, мы считаем, что демократический Китай был бы лучшим гарантом мира и безопасности, но мы отдаем себе отчет в том, что США не могут переделать политическую систему никакой страны. Единственное, что мы можем сделать - это пытаться использовать наше влияние и стараться добиться улучшения положения в области прав человека. Для этого США сотрудничают с другими странами в рамках таких международных договоренностей, как Всеобщая Декларация ООН о правах человека. Но, вместе с тем, нам приходиться работать с Китаем и по другим вопросам, причем, и в тех областях, где у нас есть разногласия, например, в области предотвращения распространения оружия массового поражения, или на Корейском полуострове. Причем, в этих вопросах нам удалось достичь прогресса. Что касается торговли с Китаем, то, естественно, от нормального развития торговых связей обе страны могут только выиграть.
Владимир Дубинский:
За десять лет, прошедших после событий на площади Тяньаньмэнь многое изменилось, и в Китае, и во всем мире. Как, на ваш взгляд, изменилась ситуация в области прав человека в КНР?
Патрик Кронин:
Произошли значительные изменения к лучшему в том смысле, что качество жизни большинства граждан Китая улучшилось, и в этом заслуга Дэн Сяопина, еще в конце 70-х годов начавшего либерализацию китайской экономики. Силы, высвобожденные благодаря этой политике, продолжают действовать, несмотря на то, что китайское правительство и по сей день не может смириться с тем, что экономическая либерализация угрожает его власти. В результате этого в китайском обществе возникают внутренние противоречия. С одной стороны, повысилось благосостояние китайского народа, с другой, правительство КНР не позволяет никому бросить вызов коммунистической партии и ее власти. Я думаю, что можно себе представить, что через десять лет, то есть когда мы будем отмечать 20-ю годовщину событий на площади Тяньаньмэнь, Китай станет более либеральной страной, но путь к этому непрост, и Китай вряд ли будет идти по прямой линии.
Владимир Дубинский:
Это был специалист по проблемам Азии из Вашингтонского Института Мира Патрик Кронин.
Петр Вайль:
Десятилетие после событий на площади Тяньаньмэнь прошло под знаком ускоренного сближения между Пекином и Москвой. Москва в это же время присягала в верности общемировым демократическим ценностям. Причины такой, на первый взгляд странной, дружбы пытается объяснить журналист-международник Александр Чудодеев.
Александр Чудодеев, Москва:
Если рассматривать в целом российско-китайские отношения до событий на площади Тяньаньмэнь и спустя десять лет после этих событий, то, как любят выражаться в Одессе, это две большие разницы. Тогда, в 89-м году, официальные отношения между Москвой и Пекином были далеки от идеальных. После двадцати лет идейной, а подчас и вооруженной, конфронтации, в них преобладали подозрительность и старые обиды. Оба коммунистических гиганта в тот момент только присматривались друг к другу, боясь в то же время оказаться в положении старшего или младшего брата, как это случилось с ними в период великой советско-китайской дружбы в 50-е годы. Десять лет назад вряд ли кто-либо мог предсказать, что через десятилетие отношения между Москвой и Пекином достигнут уровня стратегического партнерства. И на политическом небосклоне отношений между двумя странами, говоря китайским образным языком, не наблюдалось бы ни одного серьезного грозового облачка. Некоторые наблюдатели ныне полагают, что именно тяньаньмэньские события способствовали столь быстрому сближению между Москвой и Пекином. В тот момент китайская партийная элита с большим подозрением и даже враждебностью реагировала на горбачевскую перестройку. Открыто об этом не говорилось, но на закрытых заседаниях Политбюро многие китайские лидеры обвиняли инициатора гласности во всех смертных грехах, и прежде всего в том, что горбачевские реформы подтолкнули китайскую молодежь выйти со своими протестами на главную площадь Китая. Так уж совпало, но в самый разгар тяньаньмэньского противостояния между студентами и властями Михаил Горбачев прибыл с визитом в Пекин и, тем самым, по мнению китайского руководства, как бы невольно подлил масла в огонь этого нешуточного противоборства. Мало того, именно Горбачеву в тот его исторический приезд в Пекин тогдашний, но скорее формальный, китайский лидер Чжао Цзыян выдал главный, на тот момент, пекинский секрет. А именно, он сказал, что, несмотря на то, что Дэн Сяопин и ушел официально со всех постов, он по-прежнему неформально руководит народным Китаем. Тем самым Чжао открыто переложил всю ответственность за будущий расстрел студентов на Дэн Сяопина. Такая откровенность обошлась Чжао политическим изгнанием, и он до сих пор находится под домашним арестом. Досталось и Горбачеву. Для китайской партийной элиты его имя стало просто ругательным. Вот почему, когда в Пекине и Москве произошли властные перемены - в Китае на место генсека компартии и одновременно президента пришел Цзян Цзэмин, а в России Борис Ельцин, то стороны, как бы в противовес своим предшественникам, ускорили российско-китайское сближение. Правда, на одном негласном условии. Российский партнер никогда, даже всуе, не вспоминает события на площади Тяньаньмэнь, в свою очередь китайский партнер не высказывает свое мнение по поводу ситуации в России, включая расстрел Белого Дома в 1993-м году. Зато, на основе такого консенсуса сторонам гораздо легче находить общий язык в отношении других стран или событий. Будь то по кризису в Косово, или в области политики Запада по правам человека.
Петр Вайль:
В завершение сюжета о 10-летии трагических событий на пекинской площади Тяньаньмэнь краткое слово Бориса Парамонова.
Борис Парамонов:
У китайцев есть пословица: " Один день анархии хуже ста лет тирании". Можно быть уверенным в том, что люди, принимавшие решение устроить побоище на площади Тяньаньмэнь вспомнили эту пословицу, использовав ее как мотивировку для этого решения. Считается, что пословица - это конденсированная мудрость народа, сложившаяся в многовековом, тысячелетнем опыте. То есть это вроде как бы правда, но есть еще одна правда: в мире все меняется, само бытие исторично и вечных истин нет. Спор, ознаменованный именами Парменида и Гераклита продолжается, и оба правы. Вот в чем дело. Наше время - это время Гераклита, это относится и к Китаю. Еще каких-то сто пятьдесят лет назад Герцен был в праве писать о китайской неподвижности, использовав как метафору эту, казавшуюся неиспаримой, даже не истину, а констатацию факта. И вот, Китай с начала XX-го века пришел в движение, и оно безостановочно продолжается. И в историю этого движения как главная дата войдет отнюдь не только 1 октября - день, когда празднуется победа китайской коммунистической революции, но и та великая неделя, когда молодежь Китая продемонстрировала всему миру - в какой стороне лежит китайское будущее, ибо молодежь - это и есть будущее.
10-летие этого дня отмечает весь мир. По-своему готовятся и в Китае. Из Пекина сообщает корреспондент Радио Свобода Ефим Потапов:
Ефим Потапов, Пекин:
В эти дни на улицах Пекина полно полицейских машин, причем, многие вновь окружили посольские кварталы, а многочисленные прохожие, как ни странно, стали часто останавливаться у витрин и читать главную газету китайской компартии "Женьминь Жибао". Сегодня она навесила ярлык "предатели родины" на тех, кто хотел бы 4 июня прийти на площадь Тяньаньмэнь и почтить память убитых. Фоном для этой кампании стало исчезновение на книжных полках либеральных изданий, с театральных сцен - авангардистских спектаклей, а с телевизионных экранов программ популярной до сих пор телекомпании CNN. Причем, последний запрет власти КНР не удовлетворил. Сейчас они завершают операции по выдворению из крупных городов всех ненадежных. Только что, например, стало известно об очередных арестах в Шанхае среди активистов запрещенной здесь Демократической партии Китая. Их желание собраться в центральном парке 4 июня в белых рубашках и таких же белых брюках было воспринято как вызов. Белый цвет на Востоке - традиционно траурный. Опасения властей понятны: бывший генсек Чжао Цзыян, смещенный в 1989-м году за сочувствие студентам, так и сидит в центре Пекина под домашним арестом. Но, как говорят, он еще способен подменить многих в политической элите Китая. С другой стороны, здесь все чаще открыто осуждают кровавую расправу на Тяньаньмэне, причем сто пятьдесят пять родственников раздавленных танками студентов месяц назад подали в суд на главу парламента Ли Пэна за отданный им десять лет назад приказ применять оружие. Что любопытно: когда схлынула недавняя волна демонстраций у американского посольства, которые китайские студенты проводили в ответ на бомбардировку самолетами НАТО китайского посольства в Белграде, консульство США в Пекине вновь оказалось наиболее посещаемым, и перед ним стоит сейчас буквально нескончаемая очередь. Один из просителей сказал мне: после тяньаньмэньской трагедии, здесь мало что изменилось за десять лет, богатые стали еще богаче, а бедные беднее. Свободных профсоюзов по-прежнему нет, а о коррупции в верхах не знает разве что ленивый.
Петр Вайль:
Вспомним, как развивались события весны 1989-го года. Хронологическую справку подготовил редактор отдела новостей Радио Свобода Андрей Шароградский:
Андрей Шароградский, Прага:
Толчком к началу выступлений стала смерть 15 апреля 1989-го года бывшего генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобана, который потерял свой пост в 87-м году за излишнюю либеральность. 22 апреля проходят его похороны, студенческие лидеры участвуют в траурной церемонии и передают петицию с требованием встречи с премьером Госсовета Ли Пэном. Ли Пэн отказывается. 26 апреля газета "Женьминь жибао" публикует редакционную статью, в которой обвиняет кучку реакционеров в попытке организовать мятеж против правительства. Статья вызывает резкий протест у студентов. 4 мая Генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян вопреки провозглашенной официальной линии с симпатией отзывается о студентах и некоторых их требованиях. 15 мая в Китай приезжает Михаил Горбачев. Правительство КНР отказывается от проведения церемонии его встречи на Тяньаньмэне, обычной для таких случаев. Визит Горбачева продолжается до 18 мая. 19 мая становится известно о планах правительства ввести военное положение. В этот же день Чжао Цзыян встречается со студентами и просит их покинуть площадь. 20 мая военное положение вводится. Студенты объявляются антиправительственными мятежниками. К городу подтянуты войска. К концу мая между студенческими группами, организовавшими демонстрацию, возникают разногласия относительно того, оставаться ли на площади, или прекратить, хотя бы временно, выступления. Предложение некоторых студенческих лидеров покинуть площадь отвергнуто. 30 мая на Тяньаньмэне появляется 10-метровая статуя богини демократии, возведенная студентами. Одновременно в Пекин вновь вступают войсковые подразделения, которые во второй половине дня 3 июня получают приказ любой ценой очистить Тяньаньмэнь от студентов. Солдаты открывают огонь по тем, кто пытается препятствовать их продвижению по улицам. 4 июня в час ночи войска окружают Тяньаньмэнь. Начинается операция по очистке площади от студентов. Практически сразу вспыхивают жестокие столкновения с полицией неподалеку от Тяньаньмэня и у нескольких пекинских университетов. На следующие несколько дней Пекин погружается в хаос. 8 июня китайский лидер Дэн Сяопин выступает с телеобращением, в котором сообщает о подавлении антиправительственного мятежа и благодарит участвовавшие в операции войска.
Петр Вайль:
В те дни в Китае оказался Анатолий Собчак. Рассказать его об этом попросил петербургский корреспондент Радио Свобода Виктор Резунков.
Анатолий Собчак:
Я был очевидцем этих событий. На моих глазах проходили миллионные демонстрации пекинцев и людей, приехавших в Пекин со всех концов Китая. Причем, очень интересно то, что эти демонстрации проходили под лозунгами "Демократия по Горбачеву", "Мы хотим свободных выборов, как в СССР". И когда я улетал, обстановка уже накалялась, как раз в день моего отлета уже ожидали, что возможно будут введены войска и все дороги были перекрыты. В этот же день командующий Пекинским военным округом заявил, что войска не будут вмешиваться в развитие событий, и это вызвало взрыв энтузиазма, ликования. И уже потом, через несколько дней я узнал трагические вещи, что произошло подавление, причем жесточайшее подавление, были использованы танки и расстреляны демонстранты. Это одно из печальнейших событий последних десяти лет в мировом масштабе, хотя китайские руководители говорили, когда я с ними встречался уже в последующие годы, когда они приезжали с официальными визитами, что благодаря этому им удалось удержать страну от анархии от распада, от бесконечных внутренних конфликтов, пролития крови в межнациональных конфликтах, так, как это во многом произошло в СССР. Они говорили: "Мы этого себе просто не можем позволить, потому что у нас даже один процент населения, который против - это уже больше пятнадцати миллионов человек. И, поэтому, жертвы могли бы быть гораздо большими, если бы мы не остановили эту анархию и эту стихию". Конечно же, для этого у них был тот путь, который избрал Китай, путь тоталитарного подавления, путь уничтожения оппозиции, несоблюдения прав человека. Но если судить о результатах, то, к сожалению, наш путь оказался не менее кровавым и не менее трудным, жестоким, со страданиями для народа, потому что прошедшие десять лет не принесли нашему народу ни ожидаемых перемен к лучшему, ни благополучия, ни счастья. Поэтому, история, конечно, окончательно рассудит, кто прав и кто виноват. Хотя, я лично всегда был и остаюсь противником насилия над людьми и никогда не могу оправдать того, что было сделано десять лет назад на главной площади столицы Китая. Это навсегда войдет позорным пятном в историю Китая.
Петр Вайль:
Это был бывший мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак.
Корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин обсудил тему дальнейшего развития Китая после событий на площади Тяньаньмэнь с бывшим китайским диссидентом, а ныне преподавателем Мэрилендского университета господином Хюнда Чу.
Юрий Жигалкин:
Что, по-вашему, можно назвать основным уроком тех событий десятилетней давности?
Хюнда Чу:
Решение партийной верхушки применить силу для разгона мирной демонстрации было, я считаю, трагическим событием современной истории КНР. Представ перед проявлением общественного неповиновения, беспрецедентной вещью, китайское руководство прибегло к единственному, знакомому ему способу подавления - к силе, к пулям, обеспечив выживание Коммунистической партии и задушив демократическое движение. Но при этом оно, возможно, заложило бомбу замедленного действия, которая способна потрясти в будущем и Китай, и весь азиатский континент. Дело в том, что Китай в течение уже двадцати с лишним лет проводит беспрецедентный эксперимент. Он предоставил своим гражданам сомнительную экономическую свободу, сохранив при этом почти полную политическую диктатуру коммунистической партии. Но политическая диктатура не совместима с экономической свободой, что, собственно, и показали тяньаньмэньские события. Однако, КПК, кажется, этого не осознала, и теперь очень многие китайские диссиденты с опасением ожидают, что произойдет дальше. Возмутится ли обездоленная в результате экономических реформ часть общества - очень многие китайцы сейчас страдают от инфляции, или не выдержит политической диктатуры преуспевающий средний класс и студенчество. А мы знаем, что современная китайская история полна политических потрясений и революций, вспомним хотя бы "Культурную революцию" и чистки Мао. Любое серьезное потрясение может создать хаос в Китае, а это может обернуться трагически и для Гонконга, и для Тайваня, и для всех соседних стран. Китайские лидеры должны начать движение по направлению к демократии и либерализации для того, чтобы предупредить взрыв.
Юрий Жигалкин:
Были ли за эти десять лет предприняты какие-то шаги по демократизации Китая?
Хюнда Чу:
Китай подписал международный договор о гражданских и политических правах человека, принятый Генеральной Ассамблеей ООН. Этот документ требует демонтажа нынешней коммунистической диктатуры, но он Китаем не был ратифицирован, и я подозреваю, что западные демократии будут все настойчивее призывать Пекин выполнить свои обязательства, вытекающие из этого договора. Пока же, в КНР нет ни оппозиционных партий, ни свободных выборов. Депутаты Национального народного собрания, например, назначаются местными партийными организациями. Однако, надо сказать, что влияние этих организаций, особенно в провинции, ослабевает. Провинциальные партийные лидеры поголовно коррумпированы. Коммунистическая партия, с другой стороны, с меньшим ожесточением борется с диссидентами. Я думаю, что продление диктатуры компартии в ее нынешнем виде окажется невозможным уже в недалеком будущем.
Юрий Жигалкин:
Это был Хюнда Чу, преподаватель Мэрилендского университета.
Петр Вайль:
События на площади Тяньаньмэнь на все десятилетие стали, в некоторой степени, определяющими для отношений Китая с западными государствами, в частности с США. Тему освещает вашингтонский корреспондент Радио Свобода Владимир Дубинский.
Владимир Дубинский беседует с Патриком Крониным, специалистом по Азии из Вашингтонского Института Мира.
Владимир Дубинский, Вашингтон:
Как, на ваш взгляд, события на площади Тяньаньмэнь сказались на развитии американо-китайских отношений?
Патрик Кронин:
Эти события существенно повлияли на развитие американо-китайских отношений. Тогда самым радикальным образом изменилось представление американцев о Китае. И, не только из-за самих событий, но и из-за драмы, за развитием которой мы могли наблюдать по телевидению. Я думаю, кадры, запечатлевшие танки, давившие людей, на всю жизнь останутся в памяти и тех, кто решает в Америке вопросы внешней политики, и в памяти рядовых американцев.
Владимир Дубинский:
Администрация президента Клинтона, хотя она сама и подвергает Китай критике за нарушения прав человека, все же придерживается политики так называемой "конструктивной вовлеченности". Президент рекомендует пробить предоставление Китаю статуса наибольшего благоприятствования в торговле, заявляя при этом, что это соответствует интересам национальной безопасности США. Можно ли, на ваш взгляд, совмещать резкую критику в адрес КНР с одной стороны, с политикой вовлеченности с другой?
Патрик Кронин:
Конечно, мы считаем, что демократический Китай был бы лучшим гарантом мира и безопасности, но мы отдаем себе отчет в том, что США не могут переделать политическую систему никакой страны. Единственное, что мы можем сделать - это пытаться использовать наше влияние и стараться добиться улучшения положения в области прав человека. Для этого США сотрудничают с другими странами в рамках таких международных договоренностей, как Всеобщая Декларация ООН о правах человека. Но, вместе с тем, нам приходиться работать с Китаем и по другим вопросам, причем, и в тех областях, где у нас есть разногласия, например, в области предотвращения распространения оружия массового поражения, или на Корейском полуострове. Причем, в этих вопросах нам удалось достичь прогресса. Что касается торговли с Китаем, то, естественно, от нормального развития торговых связей обе страны могут только выиграть.
Владимир Дубинский:
За десять лет, прошедших после событий на площади Тяньаньмэнь многое изменилось, и в Китае, и во всем мире. Как, на ваш взгляд, изменилась ситуация в области прав человека в КНР?
Патрик Кронин:
Произошли значительные изменения к лучшему в том смысле, что качество жизни большинства граждан Китая улучшилось, и в этом заслуга Дэн Сяопина, еще в конце 70-х годов начавшего либерализацию китайской экономики. Силы, высвобожденные благодаря этой политике, продолжают действовать, несмотря на то, что китайское правительство и по сей день не может смириться с тем, что экономическая либерализация угрожает его власти. В результате этого в китайском обществе возникают внутренние противоречия. С одной стороны, повысилось благосостояние китайского народа, с другой, правительство КНР не позволяет никому бросить вызов коммунистической партии и ее власти. Я думаю, что можно себе представить, что через десять лет, то есть когда мы будем отмечать 20-ю годовщину событий на площади Тяньаньмэнь, Китай станет более либеральной страной, но путь к этому непрост, и Китай вряд ли будет идти по прямой линии.
Владимир Дубинский:
Это был специалист по проблемам Азии из Вашингтонского Института Мира Патрик Кронин.
Петр Вайль:
Десятилетие после событий на площади Тяньаньмэнь прошло под знаком ускоренного сближения между Пекином и Москвой. Москва в это же время присягала в верности общемировым демократическим ценностям. Причины такой, на первый взгляд странной, дружбы пытается объяснить журналист-международник Александр Чудодеев.
Александр Чудодеев, Москва:
Если рассматривать в целом российско-китайские отношения до событий на площади Тяньаньмэнь и спустя десять лет после этих событий, то, как любят выражаться в Одессе, это две большие разницы. Тогда, в 89-м году, официальные отношения между Москвой и Пекином были далеки от идеальных. После двадцати лет идейной, а подчас и вооруженной, конфронтации, в них преобладали подозрительность и старые обиды. Оба коммунистических гиганта в тот момент только присматривались друг к другу, боясь в то же время оказаться в положении старшего или младшего брата, как это случилось с ними в период великой советско-китайской дружбы в 50-е годы. Десять лет назад вряд ли кто-либо мог предсказать, что через десятилетие отношения между Москвой и Пекином достигнут уровня стратегического партнерства. И на политическом небосклоне отношений между двумя странами, говоря китайским образным языком, не наблюдалось бы ни одного серьезного грозового облачка. Некоторые наблюдатели ныне полагают, что именно тяньаньмэньские события способствовали столь быстрому сближению между Москвой и Пекином. В тот момент китайская партийная элита с большим подозрением и даже враждебностью реагировала на горбачевскую перестройку. Открыто об этом не говорилось, но на закрытых заседаниях Политбюро многие китайские лидеры обвиняли инициатора гласности во всех смертных грехах, и прежде всего в том, что горбачевские реформы подтолкнули китайскую молодежь выйти со своими протестами на главную площадь Китая. Так уж совпало, но в самый разгар тяньаньмэньского противостояния между студентами и властями Михаил Горбачев прибыл с визитом в Пекин и, тем самым, по мнению китайского руководства, как бы невольно подлил масла в огонь этого нешуточного противоборства. Мало того, именно Горбачеву в тот его исторический приезд в Пекин тогдашний, но скорее формальный, китайский лидер Чжао Цзыян выдал главный, на тот момент, пекинский секрет. А именно, он сказал, что, несмотря на то, что Дэн Сяопин и ушел официально со всех постов, он по-прежнему неформально руководит народным Китаем. Тем самым Чжао открыто переложил всю ответственность за будущий расстрел студентов на Дэн Сяопина. Такая откровенность обошлась Чжао политическим изгнанием, и он до сих пор находится под домашним арестом. Досталось и Горбачеву. Для китайской партийной элиты его имя стало просто ругательным. Вот почему, когда в Пекине и Москве произошли властные перемены - в Китае на место генсека компартии и одновременно президента пришел Цзян Цзэмин, а в России Борис Ельцин, то стороны, как бы в противовес своим предшественникам, ускорили российско-китайское сближение. Правда, на одном негласном условии. Российский партнер никогда, даже всуе, не вспоминает события на площади Тяньаньмэнь, в свою очередь китайский партнер не высказывает свое мнение по поводу ситуации в России, включая расстрел Белого Дома в 1993-м году. Зато, на основе такого консенсуса сторонам гораздо легче находить общий язык в отношении других стран или событий. Будь то по кризису в Косово, или в области политики Запада по правам человека.
Петр Вайль:
В завершение сюжета о 10-летии трагических событий на пекинской площади Тяньаньмэнь краткое слово Бориса Парамонова.
Борис Парамонов:
У китайцев есть пословица: " Один день анархии хуже ста лет тирании". Можно быть уверенным в том, что люди, принимавшие решение устроить побоище на площади Тяньаньмэнь вспомнили эту пословицу, использовав ее как мотивировку для этого решения. Считается, что пословица - это конденсированная мудрость народа, сложившаяся в многовековом, тысячелетнем опыте. То есть это вроде как бы правда, но есть еще одна правда: в мире все меняется, само бытие исторично и вечных истин нет. Спор, ознаменованный именами Парменида и Гераклита продолжается, и оба правы. Вот в чем дело. Наше время - это время Гераклита, это относится и к Китаю. Еще каких-то сто пятьдесят лет назад Герцен был в праве писать о китайской неподвижности, использовав как метафору эту, казавшуюся неиспаримой, даже не истину, а констатацию факта. И вот, Китай с начала XX-го века пришел в движение, и оно безостановочно продолжается. И в историю этого движения как главная дата войдет отнюдь не только 1 октября - день, когда празднуется победа китайской коммунистической революции, но и та великая неделя, когда молодежь Китая продемонстрировала всему миру - в какой стороне лежит китайское будущее, ибо молодежь - это и есть будущее.
