То, как очередное самоназначение Путина оценивается в обществе, помогает понять, что произошло. Ликуют, например, два подворья: патриаршье и михалковское. Обитатели этих подворий называют себя консерваторами, патриотами, государственниками. Можно вспомнить и давнее определение историка А.Зубова: третий русский национализм. Первый – Александра II, курс на русификацию Польши, Украины и других будущих нацреспублик. Второй – Николая II и Столыпина, попытка резкого возвышения русских над нерусскими подданными империи, что, по Зубову, и привело – от противного - к превращению просто империи в "Империю зла". Третий русский национализм – послесоветский. У истоков его всякой твари по паре, в том числе и "cын юриста". Путинское исполнение этой мелодии не выглядит таким шутовским и скандальным, потому что ведёт он её почти не раскрывая рта. Но мы хорошо знаем властителя его дум. Это – такой представитель второго национализма, как изобретатель "мировой закулисы" Иван Ильин. Его политический символ веры гласит, что русский народ до демократии не дорос и дорастать будет очень долго. "А до тех пор его может повести только национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная – воспитывающая и возрождающая – диктатура". Вот откуда "Лидер нации" и всё такое в стране, где сотня наций и XXI век на календаре.

Победа Путина и есть победа этой идеологии. Лавры не распределяются поровну. Больше досталось носителю, чем самой идеологии. Несколько иной была бы пропорция, если бы третий русский национализм в лице Путина выступал открыто, программно и если бы за него свободно и сознательно голосовало большинство населения. Но он вынужден пребывать, по существу, в подполье, носить личину, лишь изредка приподнимая её, чтобы свои не забывали, с кем имеют дело.

Медведев же с самого начала выступал открыто и программно. Он пропагандировал западничество, воспевал свободу, как её понимает евроатлантическая часть человечества. C принципиальной точки зрения, наверное, не имеет особого значения, насколько чистосердечно это всё делалось. Примечательно, что явное поражение потерпел не только носитель, но в значительной степени и сама идеология. Русскому самолюбию, впрочем, должно быть утешительно, что под происходящим имеется хоть какая-то не сугубо шкурная подоплёка, даже если всё это битва нанайских мальчиков.
Не приведи, однако, Боже увидеть полный серьёз: как путинизм будет сбрасывать маски. По своей воле он этого не станет делать, а вот если его припрёт ход событий, сопротивление человеческого материала, который, по задушевному убеждению Ильина ("демократия есть творческий тупик"), никогда не дозреет до правильных решений, тогда... Тогда "воспитывающая и возрождающая" себя покажет.

Тогда нам, может быть, придётся окончательно убедиться, что Путин не случайно поставил на свои деньги надгробие не кому-нибудь, а именно Ильину, чей прах был при нём перенесён из Швейцарии в Москву. Тогда мы вспомним не просто то, что кумир Путина был очарован Гитлером (потом, правда, разочаровался: "цезаризм", "вульгарное самообожествление"), а в чём он видел достоинства фашизма.

"Патриотизм", "дисциплина", "братски-всенародное единение"… Фашизм плох не в целом, а своими ошибками, втолковывал уже после Второй мировой войны "великий русский философ и провидец", как его называют в нынешних российских патриотических кругах. Своим будущим последователям он настойчиво советовал не именоваться ни фашистами, ни национал-социалистами. Ставил им в пример Франко и Салазара: "Они не называют своего режима фашистским. Будем надеяться, что и русские патриоты продумают ошибки фашизма и национал-социализма до конца и не повторят их". Наиболее выгодный псевдоним разумелся сам собою: демократия.