Первая неделя судебного процесса над украинским кинорежиссером Олегом Сенцовым и анархистом Александром Кольченко была насыщенной, а в некоторые моменты полной драматизма. "Мы поработали хорошо, профессионально, надеюсь, в таком же режиме продолжим работать и дальше", – попрощался перед выходными с участниками процесса судья Сергей Михайлюк. У стороны обвинения осталось несколько второстепенных свидетелей, в том числе засекреченных, допрос которых должен будет проходить в закрытом режиме, и ряд документов, которые хотел бы озвучить прокурор. Судья выразил надежду, что уже в среду следующей недели сторона защиты сможет начать допрос своих свидетелей.
Олега Сенцова обвиняют в организации Крымской ячейки запрещенного в России "Правого сектора", проведении и подготовке ряда терактов. К уже выполненным следствие отнесло поджог офиса "Русской общины Крыма" и партии "Единая Россия" (тогда там располагался офис Партии регионов, но в деле фигурирует именно "Единая Россия", в которую вступили симферопольские "регионалы" и которой отошло здание) в Симферополе весной 2014 года. К планируемым – взрыв памятника Ленину и мемориала Вечный огонь. Фигурирующие в деле упоминания о планах подрыва моста через реку Савгер, линий электропередач и теракта на симферопольском вокзале к Сенцову отношения явно не имеют, и обвинение на них внимание не концентрирует. Теракты, по оценке следствия, должны были дестабилизировать социальную обстановку на полуострове, "оказать давление" на органы власти республики, и, в конечном итоге, привести к выходу Крыма из состава России. Добиться этого, по мнению обвинения, Сенцов и его якобы существующая организация хотели с помощью уничтожения памятников в ночь на 9 мая 2014 года.
Сенцов обвинения не признает полностью, однако от показаний пока отказывается. Когда судья после допроса очередного свидетеля спросил его, не хочет ли он оспорить их, Сенцов ответил: "Да, конечно, но свою позицию я оглашу в конце всего процесса". В первый день суда он отметил: "Я уже заявлял, что виновным себя не признаю. Повторюсь, что я считаю дело политическим и сфальсифицированным". Кольченко признает, что присутствовал в момент поджога офиса "Единой России", но утверждает, что лишь наблюдал за безопасностью участников поджога. Адвокат Кольченко Светлана Сидоркина, объясняя мотивы своего подзащитного, прямо заявила, что таким образом он боролся с захватом полуострова российскими вооруженными силами. При этом Кольченко настаивает, что поджог террористическим актом не являлся. Чтобы это доказать, обвинение пытается давить на некий общественный резонанс, который якобы вызвали пожары офисов "Русской общины Крыма" и "Единой России", однако доказать это не смог никто из свидетелей и потерпевших.
На второй день процесса, во время допроса охранника офиса "Русской общины Крыма" Игоря Филиппенко, выяснился интересный факт: в этом здании фактически располагался офис Народного ополчения Крыма – вооруженного формирования, члены которого занимались преследованием проукраинских активистов и силовым путем поддерживали сепаратизм в Крыму. Бывший председатель исполкома "Русской общины" Андрей Козенко, признанный в этом деле потерпевшим, несколько последних дней процесса не выходил на связь из Крымского гарнизонного суда. Когда судья спросил, где он находится, другой потерпевший член политсовета "Единой России" Александр Бочкарев ответил: "Группа наших товарищей поехала на Донбасс помогать ребятам, возможно, и он с ними". "Воевать в "ДНР" он поехал", – заявил тогда Сенцов.
Бочкарев на момент поджога офиса "Единой России" и вовсе руководил подразделением Народного ополчения Крыма. На суде он заявлял об этом прямо, с гордостью и рассказывал, как боролся с проукраинскими активистами на улицах Симферополя. Охранник офиса "Русской общины" Игорь Филиппенко также был членом Народного ополчения и рассказывал о появлении вооруженной организации: "Это был крик души. Там люди собрались и решили защитить свою землю. Иначе здесь было бы так же, как на Украине. Посмотрите, что сейчас там происходит". Когда адвокат Светлана Сидоркина спросила, от кого Народное ополчение собиралось защищать Крым, Филиппенко предположил, что на полуостров приезжали представители "Правого сектора", но из поезда так и не вышли. "Я против нацизма! Не люблю нацистов, вот и все!" – заявил Филиппенко, но подтвердить, что члены "Правого сектора" вообще были в Крыму, не смог. Точно так же, как не смог сказать, в чем заключалась "дестабилизация обстановки" в результате поджогов. "Разговоры ходили, общественность обсуждала это. Все понимали, что происходит…" – все, что смог сказать Филиппенко.
Обвинение против Сенцова и Кольченко строится на показаниях трех свидетелей: Александра Пирогова, Алексея Чирния и Геннадия Афанасьева. Все они были допрошены на этой неделе. Пирогов, который выступал в суде первым, – студент химического факультета Таврического университета, кличка "Пингвин". По мнению следствия, Алексей Чирний, который входил в якобы созданную Сенцовым группу, попросил Пирогова изготовить несколько взрывных устройств с часовым механизмом для подрыва памятника Ленину и Вечного огня. Обвинение настаивает, что это именно Сенцов приказал Чирнию найти пиротехника и подготовиться к терактам. Встреча Чирния с Пироговым произошла 16 апреля, а уже на следующий день молодой человек обратился в местное ФСБ с заявлением о готовящихся взрывах. Перед тем как обратиться к силовикам, Пирогов посоветовался с товарищем, который входил в Народное ополчение Крыма. Еще одна характерная деталь: Пирогов был ранее судим дважды – за грабеж и наркотики, когда его взяли с пакетом марихуаны. Он получил условный срок и вполне мог начать сотрудничать с правоохранителями еще тогда. В ФСБ ему предложили стать полноценным агентом, дали видео и звукозаписывающую аппаратуру и поручили "провоцировать Чирния, но чтобы инициатива исходила от него". Пирогов с задачей прекрасно справился. Во время заседания демонстрировали видеозапись его встреч с Чирнием в лесу, когда они испытывали пробную версию взрывного устройства. "Я хочу, чтобы москали почувствовали ужас", – откровенничал Чирний, рассказывая о том, что он хочет совершить теракт на вокзале.
При этом в показаниях Пирогова и в прослушке и видеозаписях, то есть материалах, которые трудно опровергнуть, фамилия Сенцова вообще не упоминается. Несколько раз проскальзывает некий Олег, но какое он имеет отношение к происходящему не понятно. Ясно, что Чирний принимал участие в поджогах. Причем действовал крайне неудачно: не смог разбить кувалдой окно в офисе "Единой России", при поджоге у него загорелась маска, которую пришлось сорвать с лица. После этого, в разговоре с Пироговым, он назвал тех, с кем он поджигал, непрофессионалами, и заявил, что больше сотрудничать с ними не будет. "Это мой проект, и я на него деньги найду, если нужно будет", – хвастался Чирний, говоря о подрыве памятника Ленину. Руководитель группы поджигателей, который, по словам Чирния, "стоял на стреме" вместо того, чтобы действовать более решительно, Пирогову знаком не был. По большому счету, показания Пирогова относятся к Чирнию, которого осудили на семь лет строгого режима, а к Сенцову вообще отношения не имеют.
Алексей Чирний выступал в суде на следующий день после Пирогова. Его этапировали из Московского СИЗО, и в суд в Ростове он явился в наручниках и под охраной, что доставило массу неудобств журналистам, освещающим процесс. Между прочим, прокурор Олег Ткаченко, который представляет обвинение в деле Сенцова, также участвовал в закрытом процессе у Чирния. На это обратил внимание суда адвокат Владимир Самохин: "Мы подаем ходатайство об отводе прокурора, поскольку усматриваем его личную заинтересованность в исходе дела". Судья отвод обвинителя отклонил. Чирний сразу заявил, что поддерживает все свои данные ранее показания, однако ничего нового говорить не станет, и сослался на 51-ю статью Конституции. После этого полтора дня прокурор зачитывал протоколы его допросов, а в конце показал видео оперативной съемки с участием Пирогова.
Чирния взяли с поличным возле тайника, куда Пирогов спрятал муляж бомбы, которую ему дали в ФСБ, в ночь на 9 мая. Этим же днем датируется первый протокол его допроса. В нем Сенцов вообще не упоминается, а речь в основном идет о Геннадии Афанасьеве. По словам Чирния, именно он планировал взрыв памятника Ленина и искал пиротехника. В последующих протоколах все кардинально меняется: появляется Олег Сенцов, предстающий руководителем террористической организации. Теперь уже не Афанасьев, а Сенцов ищет пиротехника и планирует теракты на 9 мая. Фраза "группа, созданная Сенцовым" встречается чуть ли не в каждом абзаце показаний.
Когда Чирния судили в том же Северо-Кавказском военном суде, его интересы представлял адвокат Илья Новиков. Тогда его отстранили от дела в связи с расхождением с позицией подзащитного. Чирний пошел на сделку со следствием, признал свою вину, а адвокат предлагал ему защищаться и заявил, что Чирний оговорил себя из-за того, что чувствовал себя беззащитным перед доказательствами обвинения. Кроме того, Новиков выражал сомнение, что показания Чирний давал добровольно, и намекал на возможное принуждение. На процессе по делу Сенцова и Кольченко Чирний сидел тихо и в сторону подсудимых ни разу не посмотрел.
Последний и самый важный для обвинения свидетель – Геннадий Афанасьев, по мнению следствия также входивший в группу, якобы организованную Сенцовым, неожиданно стал сюрпризом для всех. Он появился в зале суда во время допроса Чирния и успел отказаться от услуг адвоката, а на следующий день уже был доставлен на собственный допрос. Он так же, как и Чирний, пошел на сделку со следствием и получил 7 лет строгого режима. Он зашел в зал, прикованный одной рукой к конвоиру, вторую руку, очень сильно дрожавшую, держал за спиной крепко сжатой в кулак. На входе Сенцов крикнул ему: "Слава Украине!", однако Афанасьев ничего не ответил. "Все мои показания ранее были даны под принуждением. Я от них отказываюсь. Против себя я также отказываюсь давать показания", – заявил Афанасьев, и подсудимые в "аквариуме" стали аплодировать.
"Слава Украине!" – снова закричал Сенцов, и теперь Афанасьев тихо и спокойно ему ответил: "Героям слава". "Геннадию Афанасьеву – свободу!" – продолжал кричать Сенцов, и судья сделал ему замечание. "Прошу прощения, ваша честь, за такое поведение эмоциональное. Я человек эмоциональный, немножко не сдержался. Прошу прощения перед залом суда, что повел себя совершенно некорректно", – ответил на это Сенцов.
Тем не менее прокурор зачитал показания Афанасьева, которые он давал ранее и которые полностью укладываются в версию обвинения. "Мы часто собирались в арт-центре "Карман", где проходили различные тематические занятия. На одно из таких занятий пришел мужчина, который представился "Олегом", и продемонстрировал заламинированное удостоверение участника то ли Майдана, то ли Автомайдана, в настоящее время я не помню", – якобы рассказывал следователю Афанасьев. Когда судья спросил его, знает ли он подсудимых, Афанасьев ответил: "Сенцова, конечно, знаю. Его вся Украина знает, он известный режиссер", а позже повторил: "С Олегом Сенцовым я имел краткосрочное знакомство. Встречал его на общественных мероприятиях в Крыму, он был известной личностью, и я подошел к нему познакомиться, как к известному режиссеру, потому что сам тогда занимался фотографией. Никаких других дел я с ним не имел. Все показания, которые я давал на следствии против этих лиц, это было все по принуждению. Я их оговорил. Относительно себя я раскаиваюсь в связи с тем, что происходит в Украине".
Оставшиеся свидетели обвинения, которые будут заслушаны в начале следующей недели, вряд ли смогут значительно изменить картину, которая уже складывается в суде. Адвокат Светлана Сидоркина, для которой заявление Афанасьева было совершенной неожиданностью, заявила о том, что дело, сфабрикованное ФСБ разваливается на глазах: "Я считаю, что события последних трех дней говорят о том, что фактически дело разваливается, и никакого террористического сообщества на территории Республики Крым не было. Это искусственно созданное уголовное дело с подачи ФСБ России".
Конечно, о полном развале дела говорить еще рано. Суд может вообще не принять во внимание заявление Афанасьева, но, кроме отказа от показаний, он заявил также и о принуждении. Эту информацию необходимо будет проверить и дать ей юридическую оценку. На нескольких последних заседаниях присутствовал представитель международной организации Amnеsty International Богдан Овчарюк, который специально прилетел в Ростов для наблюдения. По итогам организация выпустила заявление, в котором призвала снять с Сенцова и Кольченко все обвинения в терроризме и расследовать заявления о пытках. Ранее и сам Сенцов, когда находился в Лефортово, заявлял, что его пытали люди, захватившие в Крыму, однако официально зафиксированные побои не привели к разбирательству.
Пока в зале Северо-Кавказского военного суда идет процесс над украинцами, на улицах Ростова гражданские активисты провели серию одиночных пикетов в поддержку Сенцова и Кольченко. "Я считаю, что это несправедливо. Судят ребят за действия, которые они не совершали. То, что им приписывают – терроризм, дестабилизация обстановки, – это надуманные обвинения и дело политическое. России просто нужно было кого-то осудить, и выбрали именно их. Возможно, они каким-то образом проявляли свое несогласие тем, что Крым присоединяют к России, но утверждать, что поджог двери – это терроризм, это глупо", – рассказала активистка Яна Гончарова во время пикета.
