Эксперты Института экономической политики имени Егора Гайдара в Москве, регулярно вычисляющие так называемый “Индекс промышленного оптимизма”, отметили резкое его повышение в марте, хотя еще в феврале этот индекс пребывал на 6-летнем минимуме. Специальные опросы промышленных предприятий России выявили не только резкий рост их ожиданий в части объемов производства в ближайшие месяцы или спроса на их продукцию. Еще более удивительными в нынешних условиях спада этого спроса оказываются прогнозы самих предприятий о расширении необходимого им персонала.

“Индекс промышленного оптимизма”, регулярно вычисляемый в Институте Гайдара для предприятий российской промышленности уже более 10 лет, постоянно снижался в последние месяцы, еще в феврале достигнув абсолютного минимума за период с конца 2009 года. И вдруг в марте он резко повысился, что стало неожиданным и для самих экспертов.

С чем может быть связана столь резкая перемена в оценках предприятиями своих перспектив на ближайшее будущее – рассуждает Сергей Цухло, руководитель лаборатории конъюнктурных опросов Института экономической политики имени Егора Гайдара:

- Думаю, предприятия увидели, что основной, к сожалению, для российской экономики индикатор – курс национальной валюты, показал признаки укрепления. А поскольку, по их оценкам, укрепление рубля необходимо и для роста внутреннего спроса на их продукцию, и для роста инвестиций, и для сокращения издержек, они полагают, что это укрепление может дать шанс на оживление промышленного производства. Никаких других факторов в конце февраля – начале марта никто не видел. Мы увидели только укрепление рубля вслед за ростом цен на нефть.

Результаты ваших опросов показывают, что предприятия вдруг заговорили вовсю о планах расширения собственного выпуска в ближайшие месяцы. Это тем более удивительно в условиях, когда никаких признаков восстановления спроса на их продукцию в стране и не видно. Как вы объясняете такой феномен? Может быть, предприятиям видится что-то такое, что не видно другим?

- Нет, я думаю, они видят то же самое, что видят и все остальные, поскольку девальвация рубля, начиная с декабря 2014 года, снизила спрос и на российскую продукцию. Вся покупательская активность - и населения, и предприятий, и государства - резко сократилась. Поскольку упали рублевые доходы, то в условиях “неуспешности” импортозамещения всем российским покупателям приходится платить больше рублей за ту продукцию, которая не может быть замещена российскими аналогами. А теперь, когда рубль начал укрепляться, у них, соответственно, остается больше рублей и на покупку российской продукции. Для последних 25 лет российских экономических реформ такого рода перемены являются все-таки признаком некоего оживления экономики, увеличения расходов и предприятий, и государства, и населения на покупку товаров, услуг и на инвестиции.

​Вы регулярно отслеживаете процессы импортозамещения в российской промышленности и говорите о его “неуспешности”. В прошлом году вы отмечали сокращение планов дальнейшего его расширения предприятиями, то есть импортозамещение, по сути, все больше смещалось в сторону импортосохранения. Однако к концу 2015 года, на фоне начавшейся очередной “волны” девальвации рубля, предприятия умерили свои планы новых закупок по импорту. Что в этой части изменилось теперь? Это тем более интересно на фоне динамики курса рубля в последние месяцы. Вспомним, за период с середины декабря он сначала подешевел к доллару на 20%, а потом постепенно отыграл все эти потери и теперь вернулся к уровням начала декабря…

- Мы и сейчас в очередной раз задавали предприятиям вопрос, что, по их мнению, мешает импортозамещению? И, к сожалению, предприятия сообщили, что основная проблема импортозамещения для российских промышленных предприятий, которые выходят на рынки машин и оборудования, сырья и материалов, стала теперь еще более жесткой и более массовой. Это - банальное отсутствие российских аналогов. И если в январе или августе 2015 года об этой проблеме нам сообщали 62% предприятий, то, по последним данным, с ней сталкивается уже 67%. На втором месте – качество российских аналогов. Это препятствует импортозамещению на 42% промышленных предприятий. И в такой ситуации для них, похоже, предпочтительнее именно укрепление рубля. Оно позволило бы им без катастрофического роста издержек по-прежнему покупать тот импорт, который не может быть замещен российскими аналогами. Предприятия прямо говорили нам об этом в декабре 2015 года, когда мы спросили, какое изменение, по их мнению, было бы для них наиболее предпочтительным? Во всех случаях предприятия считают - после целого года девальвации, что им необходимо укрепление рубля.

​В целом, по вашим последним оценкам, можно ли говорить об изменениях самих ожиданий предприятий в части восстановления спроса на их продукцию в стране? Их собственные нынешние прогнозы оказались в этой части куда более оптимистичными, чем еще месяц назад, когда они, наоборот, были полны пессимизма…

- Да, это так. Вполне можно говорить о том, что предприятия надеются на оживление спроса на свою продукцию в ближайшие месяцы. И опять же, по-моему, это связано только с тем, что укрепляется рубль. И с ожиданиями, что на этом фоне все потенциальные покупатели российской промышленной продукции станут покупать ее более активно.

Еще в феврале предприятия весьма негативно оценивали фактор запасов готовой продукции на собственных складах – в условиях упавшего спроса они стремительно нарастали, что закономерно. И вдруг – резкое улучшение этих оценок в марте!.. Может быть, им удалось распродать часть этих запасов? Или речь идет лишь об ожиданиях предприятий, которые могут и вновь измениться?

- Я думаю, это связано, в первую очередь, конечно, с принципиальным изменением их ожиданий в части спроса. И, как следствие, пересмотром оценок запасов готовой продукции. При этом сами физические объемы накопленных запасов могли и не измениться в марте, по сравнению с уровнями февраля. Но так как предприятия ожидают роста спроса на свою продукцию, они посчитали, возможно, что даже этих запасов им может не хватить. По этой причине они пересмотрели и прежние свои оценки запасов, и планы производства, в том числе и для пополнения тех самых запасов готовой продукции. Улучшение всего набора этих показателей, которые мы отслеживаем ежемесячно, говорит о том, что промышленность явно позитивно настроена на ближайшие месяцы и в части спроса на свою продукцию, и в части выпуска на своих предприятиях.

​Еще более удивительными выглядят последние прогнозы самих предприятий в части планов расширения персонала. Буквально месяц-два назад почти 80% российских промышленных предприятий, по вашим же оценкам, определяли тогдашнее количество собственных работников как “достаточное в связи с ожидаемыми изменениями спроса”. Что весьма соответствовало спаду этого самого спроса в стране. И вдруг – столь резко изменившиеся прогнозы в марте. На чем, по вашим представлениям, может быть основан нынешний оптимизм предприятий в этой части, то есть в части рынка труда?

- Если говорить о рынке труда, то даже в кризисном 2015 году никакого кризисного роста безработицы в России не было. Что, похоже, сильно порадовало министерства и экономического развития, и социального развития. А предприятия, поскольку они в марте пересмотрели собственные прогнозы будущего спроса, поняли, что тех работников, которыми они располагали еще в январе-феврале, будет уже недостаточно для обеспечения прогнозируемого ими роста производства. По этой причине они, видимо, и решают набирать новых работников. Или, как минимум, отказаться от недавней практики, когда они не препятствовали увольнению уже имеющихся. Я думаю, что это опять же связано с ожиданиями роста спроса на их продукцию в ближайшие 2-3 месяца, по крайней мере. Что будет дальше, в середине года или во втором полугодии, прогнозировать трудно. Поскольку все вновь поняли, что и спрос на российскую продукцию, и состояние российской экономики в целом зависят от курса рубля совсем не так, как учит экономическая теория: что ослабление национальной валюты ведет к оживлению внутреннего производства. Увы, мы такого оживления не наблюдаем. В лучшем случае, мы не видим столь же резкого кризисного спада, как в 2008-2009 годах. И предприятия поняли, что им лучше набирать работников, прежде всего - квалифицированных рабочих, которых у них дефицит… У них вполне хватает менеджеров, бухгалтеров или начальников всех уровней, а вот квалифицированных рабочих, которых когда-то выпускали советские ПТУ, им явно хватать будет.

​В правительстве сейчас много спорят о разного рода формах расширения финансового стимулирования экономического роста в стране за счет государства. С одной стороны, звучат доводы о том, что, мол, других источников пока и не видно. С другой стороны, есть масса опасений неизбежного в этом случае ускорения инфляции. А это, в свою очередь, разрушит любые производственные планы – хоть на полгода, хоть на два года вперед…В этом контексте - как сами предприятия оценивают потенциал финансовых стимулов со стороны государства в нынешней ситуации? Или у них – свои приоритеты в отношении того, что называют антикризисными мерами государства?

- Мы об этом можем косвенно судить по тому, какие антикризисные меры они сегодня реализуют сами… А предприятия прежде всего заняты тем, что сокращают собственные издержки, ищут более выгодных поставщиков, за счет чего пытаются сдерживать и собственные цены. И потому, думаю, они вряд ли будут приветствовать инфляционное стимулирование экономики. Для них более актуальны другие меры. В 2016 году они в первую очередь говорили о необходимости снижения налоговой нагрузки. Чего мы, к сожалению, не видели в течение 2015 года - скорее, наблюдались обратные процессы. И говорят предприятия об укреплении рубля, что полностью подтверждается нашими опросами - как прошлогодними, так и 2016 года.