70% российских промышленных предприятий, по их же признанию, вынуждены сохранять объемы необходимого им для производства импорта. А масштабы “импортосохранения” в российской индустрии достигли максимума за последние два года. Тогда как масштабы импортозамещения, о котором так много говорилось в эти же два года, наоборот, сократились до минимума.

Оказывается, по новой статистике, спад промышленного производства в России в 2015 и 2016 годах – на фоне кризиса в экономике – был гораздо меньшим, чем та же статистика отмечала всего несколько дней назад. 18 февраля Росстат представил пересмотренные по новой методике оценки. Это связано с “переходом на новую отраслевую и товарную классификацию, которой пользуются в Европе и в мире”, отмечают аналитики голландского банка ING.

И теперь выходит, что спад в промышленности России в 2015 году был сразу вчетверо меньшим, чем считалось все это время: объемы производства сократились тогда не на 3,4% к уровню 2014 года, а лишь на 0,8%. Пересмотрены и оценки за 2016 год, хотя здесь изменения не столь радикальны: выпуск промышленной продукции в стране вырос не на 1,1%, как считалось до сих пор, а на 1,3%.

Двумя днями раньше министр сельского хозяйства России Александр Ткачев, отмечая в телеинтервью негативное, по его мнению, влияние “укрепившегося” рубля на российский сельскохозяйственный экспорт, заявил, что “доллар по 57 – не катастрофа, но это удар по отечественной экономике”.

О влиянии курса рубля в нынешний кризис на российскую промышленность мы говорим с руководителем лаборатории конъюнктурных опросов Института экономической политики имени Гайдара, которая еще с начала 90-х годов прошлого века проводит регулярные и прямые опросы руководителей российских промышленных предприятий, Сергеем Цухло.

– В целом нынешнее укрепление рубля продолжается уже больше года – очередной исторический минимум был пройден в конце января 2016-го. По интересному совпадению, и объемы промышленного производства в стране ровно с тех пор и прекратили падение, продолжавшееся весь 2015 год. И начиная уже с февраля 2016-го, как следует из только что представленных новых оценок Росстата, промышленное производство в стране, оказывается, из месяца в месяц только росло – к тем же уровням годом ранее. На ваш взгляд, сколь случайным стало это совпадение по времени?

– Я думаю, что все-таки говорить о возобновлении роста – это слишком “сильно”. В абсолютных величинах изменения объемов промышленного производства крайне невелики – современная экономическая статистика не очень точно их “отлавливает”. Да и в общем и целом-то кризис 2015–2016 годов оказался в промышленности очень скромным по масштабу. Во-вторых, если напрямую спросить у большинства предприятий именно о девальвации рубля, то они считают ее для себя скорее злом, чем благом. Это они “подтвердили”, как я полагаю, и теми скромными положительными изменениями выпуска, которые мы сейчас видим и уже по пересмотренным данным Росстата.

​– С одной стороны, рубль за минувший год укрепился более чем на четверть. С другой стороны, внутренний спрос в стране и до сих пор сокращается. Но и в этих условиях промышленное производство демонстрирует небольшой, но постоянный годовой прирост – по крайней мере если судить по “обновленным” данным Росстата. Так что, фактор “крепкого” рубля для промышленных предприятий оказывается на данном этапе важнее, чем даже фактор спроса на их продукцию? Как-то трудно в это поверить…

– Российские промышленные предприятия всегда связывали рост внутреннего спроса на свою продукцию с “крепким” рублем. Для них опыт девальвации и 1998 года, и 2008-2009 годов показал, что такое обвальное падение рубля, какое мы увидели в декабре 2014 года, и означает кризис. То есть резкое падение спроса на их продукцию ввиду “замораживания” расходов всеми потребителями – и государством, и населением, и самими предприятиями. Но как только рубль укрепляется, экономическая жизнь в стране вновь оживает. И все это предприятия отнюдь не в теории, а на “собственной шкуре” в полной мере прочувствовали в последние 15–20 лет. Поэтому и сейчас они вполне определенно и, на мой взгляд, вполне логично связывают рост своего выпуска именно с укреплением рубля.

​– Об импортозамещении в российской промышленности все разговоры властей, столь активные еще годом ранее, как-то поутихли еще в начале 2016 года. Можно предположить, что, по мере укрепления рубля, предприятиям становились все более доступными те самые импортные комплектующие и сырье, без которых они просто не могут обойтись – в отсутствие аналогов, которые производились бы в России. Получается, вместо импортозамещения в этой части фактически восстанавливался промышленный импорт?

– Да, совершенно верно. И наш последний мониторинг, в январе 2017 года, показал, что 4-м квартале 2016 года масштабы “импортосохранения” – то есть сколько предприятий сообщили о сохранении физической доли импорта в машинах и оборудовании, сырье и материалах – достигли исторического максимума за 2015–2016 годы. По этим данным, 70% предприятий в конце 2016 года сохранили долю импорта в закупках машин и оборудования и 75% сохранили долю импорта в закупках сырья и материалов. А по данным за ноябрь 2016 года, масштабы отсутствия производств необходимого им “заменителя” импорта на территории России остались прежними. Не менее 60% предприятий по-прежнему сталкивались с тем, что не могут найти заменителей импорта, которые бы производились на территории России – или российскими предприятиями, или зарубежными фирмами, которые локализовали свое производство на территории России.

– Эти последние оценки – 70% опрошенных предприятий или не “менее 60%” – в четвертом квартале 2016 года оставались неизменными по отношению к каким предыдущим?

– По машинам и оборудованию – к аналогичному кварталу предыдущего года, а по сырью и материалам – к предыдущему кварталу.

​Понятно, что точных оценок здесь вряд ли можно ожидать, да и дифференциация по отраслям промышленности России слишком велика, и тем не менее – из каких примерно оценок некой “общей зависимости” российской промышленности от закупок необходимого ей импорта вы исходите в своей аналитике сегодня? И как изменилась, по вашим представлениям, доля этого импорта – в общей структуре спроса предприятий на эти сырье, оборудование и материалы – за последние 2-3 года?

– Ну, такие вещи очень сложно оценивать – и официальным органам статистики, и нам. Мы пытались создать для этого разные индикаторы, но, возможно, они были не самыми удачными. Тем не менее, некоторые оценки мы имеем. Скажем, в 2014 году 40% предприятий заявляли, что они никогда не откажутся от закупок импортного оборудования, сырья и материалов. А по данным нашего последующего мониторинга, доля “импортозамещения” сократилась с 30% до 12%. Другими словами, сегодня лишь примерно 12% российских промышленных предприятий сообщают о том, что сокращают объемы закупаемых ими по импорту машин и оборудования, сырья и материалов. И это уже – исторический минимум 2015–2016 годов.

​– Рубль уже год как укрепляется, но теперь и само правительство “прогнозирует” его ослабление в ближайшие месяцы. Да и госбюджет России на 2017 год сверстан исходя из среднегодового курса рубля к доллару на 17% ниже нынешнего. По вашим оценкам, какое влияние “грядущее” ослабление рубля может оказать на промышленное производство в России?

– В качестве ответа могу привести прямые оценки самих предприятий “желательного” для них курса рубля. Скажем, мы спрашивали их об этом в мае 2016 года. И тогда для предприятий российской промышленности “желательный” средний обменный курс составлял 51 рубль за доллар.

– Напомним, тогда, в мае прошлого года, официальный курс составлял примерно 65–67 рублей за доллар… А сегодня – при текущем курсе в 57–58 рублей за доллар – какой является предпочтительным для них?

– По данным за последнюю завершившуюся неделю, “идеальный” курс рубля для предприятий – 56 рублей за доллар. Это говорит о том, что промышленность, с одной стороны, адаптировалась к текущим курсам рубля. Что, кстати, подтверждается и другими нашими данными. С другой стороны, она понимает, что сильного изменения курса рубля власти (будь то правительство, Центральный банк или Администрация президента) не допустят. И предприятия привыкают жить при текущем курсе рубля или при очень небольших его отклонениях в ту или иную сторону. В своих устных комментариях промышленность заявляет, что им желателен “любой, но стабильный” курс рубля, поскольку только тогда они и могут как-то прогнозировать свою работу. И, скажем, по последним оценкам, сделанным в январе, только 10% опрошенных предприятий еще заявили, что курс рубля сдерживает рост выпуска продукции, так как приводит к удорожанию импортного оборудования и сырья. Сравним: на пике девальвации рубля в начале 2016 года об этом негативном на них влиянии “слабого” рубля и, соответственно, “дорогого” импорта заявляли 36% российских промышленных предприятий.

– ​В оценках того, что происходило с российской промышленностью в последние три года, вы исходите из определения “как бы кризис” – в том смысле, что особого кризиса-то именно в индустрии и не было. На ваш взгляд, этим также объясняется нынешнее возобновление роста промышленного производства в стране, даже несмотря на пока еще слабый внутренний спрос?

– А для промышленности события 2015–2016 годов и не воспринимались как кризис!.. Даже в начале 2015 года, на фоне обвала рубля, она отнюдь не считала спрос на свою продукцию недостаточным. Никак не отреагировали на тогдашние события и запасы готовой продукции. Кроме того, загрузка мощностей российских промышленных предприятий в 2015–2016 годах составляла 66–67%. То есть она абсолютно не отличалась от загрузки в 2013–2014 годах. Да и сама обеспеченность предприятий заказами в 2016 году очень сильно выросла. Тогда как в кризис 2008–2009 годов мы увидели спад и загрузки мощностей, и “нормальной” обеспеченности промышленности заказами.

– Если иметь в виду ваши последние по времени опросы промышленных предприятий, какие именно факторы они сегодня называют важнейшими для себя?

– Конечно, всегда основным фактором, кроме, может быть, 2007–2008 годов, оставался внутренний спрос на их продукцию. Он и сейчас остается на первом месте. Но теперь, в первом квартале 2017 года, уже меньшее влияние на них стала оказывать неясность перспектив в текущей экономической ситуации. Все-таки промышленность начинает понимать, чего можно ожидать от властей, и каким прогнозам, в том числе властей, верить. Далее. На этапе возможного выхода из стагнации промышленности все-таки нужны более дешевые банковские кредиты. Если в 2015–2016 годах их недоступность не сильно еще “беспокоила” промышленные предприятия, то теперь им эти средства нужны и – подешевле. Хотя, по данным за январь-февраль, доступность этих кредитов предприятиям уже вернулась на докризисный уровень. Ну, и также необходим им более стабильный курс рубля. А это уже – в сторону Центрального банка и Министерства финансов, которые должны сглаживать волатильность курса национальной валюты, если хотят увидеть рост экономики, – отметил в интервью Радио Свобода Сергей Цухло.