В 2020 году в Хабаровском крае начались массовые манифестации против ареста по старым уголовным делам губернатора Сергея Фургала. Люди посчитали это попыткой федеральных властей убрать по надуманным обвинениям губернатора, избранного ими за два года до этого на волне протестного голосования.

В 2023 году в Хабаровске лишь несколько десятков человек продолжают выходить на уличные протесты – на специальной площадке, отведенной властями вдали от центра. Выражать поддержку Фургалу не мешают – иногда полиция составляет протоколы. Сложнее тем, кто высказывается шире, в поддержку политзаключенных, например Алексея Навального, требует свобод. О войне можно говорить лишь иносказательно. Однако даже это в нынешней России можно считать островком свободы. В Хабаровске до сих пор можно выйти на улицу в поддержку Навального или с лозунгом антивоенного содержания – и не оказаться в суде.

Самые стойкие участники хабаровских протестов – в фильме Владимира Севриновского.

Демонстранты

– Очень много комментариев, что мы зарабатываем якобы деньги [за участие в протестах], поэтому мы якобы три года здесь находимся. Мои убеждения бесплатные, в отличие от прессы. По центральному телевидению показывают, про тот же "Вагнер": сегодня они плохие, завтра очень плохие, вчера они были очень хорошие. То есть то, что хочет власть услышать. Все новости проплачены, а это мое убеждение, что Фургал невиновен, я выхожу [на протесты] четвертый год. Никогда [до этого] не участвовала в выборах толком, считала, что толку нет, была пассивна. И именно выборы губернатора показали нам, что есть надежда на честность, открытость. Народ, если захочет, может выбрать того, кого захочет. Когда Фургала взяли, для меня это было как руки заломили мне.

– Мой [бело-синий] флаг: синий цвет – это небо, символизирует милосердие и духовность, белый – это снег, снежная равнина символизирует свободу и чистоту перемены, обновления. Я каждую субботу прихожу сюда выражать свою гражданскую позицию. Не только за Фургала, но за всех политзаключенных, за Навального, Кара-Мурзу, Яшина, Пивоварова. Против путинизма, против этого тоталитарного режима. Я считаю, что все это звенья одной цепи, пока не сменится власть и режим не падет, ничего не изменится. Чтобы Россия была свободной – такой лозунг, я считаю, должен быть на каждом российском оппозиционном митинге, потому что он ключевой. [Когда я выхожу на протесты,] подходят полицейские, интересуются, иногда отводят в машину, просят писать объяснительную, предупреждают о статьях [по которым могут преследовать]. Я в 2020 году тоже ходила на митинги, у меня там тоже были задержания, не такие жесткие, как у большинства. Побывала на аресте в спецприемнике несколько раз. Домой участковый приходил. В принципе, я не боюсь, я боюсь только одного – молчать. Но правду говорить тоже сильно страшно бывает. За правду сейчас сажают, люди уезжают из страны. Людей, которые отчаянно выходят, не так много.

– Я вышел на площадь с плакатом ["Нет вобле"], потому что это большая экологическая проблема, вобла очень агрессивная рыба, изничтожает популяцию соседей своих. Еще она способствует распространению алкоголизма, потому что идет к пиву. Примерно через три минуты после того, как я вышел, подошли примерно пятеро полицейских, задержали меня. Следом еще моего товарища потом привезли в отделение. Потребовали объяснительную. Вышел первый раз. Собираюсь прийти в следующий раз. Это серьезная проблема, на нее нельзя закрывать глаза.

Создатель анонимного телеграм-канала "Заяц-Пацифист"

– Я в принципе против смертей и войны. Я не желаю смерти никому, это какое-то безумие, так нехарактерно для времени. Я привык жить, когда все спокойно, самая важная новость – обсуждение последнего сезона "Игры престолов". А тут – война, угроза ядерным оружием. Как до такого докатились? У меня погиб друг в Украине, а у другого друга отец сильно пострадал. У него в связи с безработицей не было особо работы, вернулся к занятию юности, когда был прапорщиком. Восстановился в звании, отговаривать его было бесполезно, в итоге наступил на мину, ему оторвало ногу, руку, потерял глаз, врачи борются за второй глаз. Я бы вообще никому такого не пожелал.

В свободное от работы время я рисую такой арт, в основном антивоенный. Расклеиваю по городу – это хорошая и прогулка, и адреналин присутствует: вдруг приедет "бобик", пока ты клеишь листовки, и увезут тебя? Вдобавок срываю СВО-агитацию с автобусных остановок, когда я собираюсь клеить свою. Если хотя бы один человек передумает спецоперироваться, то уже я кому-то помог, сделал хорошее дело.

Я не годен к военной службе, но военкомату на самом деле плевать, мне один раз звонили, уговаривали пойти на службу по контракту. Я отвечаю как профессор Преображенский: "Не хочу". – "А почему, вы вроде годны?" Я мысленно: я годен? Как звонят обычно с рекламой из разных компаний, [то есть у них] вообще никакой другой информации обо мне, кроме как имени. Что-то пробубнил и говорю "до свидания".

[Заниматься активизмом] страшно постоянно. Но мы так долго можем бояться. Когда не боишься, ты чувствуешь себя сильнее. Уже сам факт того, что ты хоть что-то сделал, чтобы не дать этой мясорубке молоть людей, превращать их в фарш, уже придает мотивации и сил. Как неуловимый заяц и волк, который постоянно трясет кулаком: "Ну, погоди!" Когда я расклеиваю свои листовки, я так себе это все и представляю.

Активист Зигмунд Худяков

– У меня отец репрессированный, дядя репрессированный, бабушка. Отца увозили три раза на расстрел. Я воспитан был на антикоммунизме, всегда ненавидел тоталитарный режим.

Фургаловские митинги – это, конечно, было что-то. Беда вся в том, что люди хотели сразу и все, не получилось, и начали разбредаться. Власти очень большую работу проделали: посадки, штрафы, угрозы увольнения и увольнения, угрозы лишить родительских прав. Остались самые стойкие. У меня 39 арестов, задержаний, несколько раз сидел по 10, по 20 суток. Около полумиллиона сначала мне начислили штрафов, но я, в отличие от всех, штрафы не плачу. Потому что люди правы те, кто говорят, что на ваши штрафы покупают бомбы. Если кто, допустим, за войну, им, пожалуйста, почет. А если человек в память Немцова вышел, 20 суток ареста получи. Я выхожу в майке Навального, много раз меня арестовывали, пытались силой содрать. Я говорю: это моя одежда. У меня две антивоенных статьи. Приходят провокаторы, начинают говорить, что спецоперация – это хорошо. Я им объясняю, что там людей убивают, они: кто убивает? Я сказал. Войну войной назвал, сказал, кто убивает, тут же мне еще одна статья. Если еще раз что-нибудь они сочинят, поеду. Так же Путина здесь хвалили, я им сказал, кто такой Путин, прямыми словами, и все, статья у меня по Путину. Я прекрасно понимаю, если меня захотят посадить, то посадят, захотят под КамАЗ положить – положат. Так же, как Навальный, как Кара-Мурза, как Яшин, знаю, на что иду. Люди миллионами погибали за свою правду, я-то чем хуже, почему я должен трястись? Тем более мне 66 лет, я лучше красиво умру, чем буду как свинья жить.

Я токарем работал. У меня 13 тысяч пенсия. Когда провокаторы подходят, в полиции спрашивают: что же у тебя такая пенсия маленькая, я говорю: если бы я работал в силовых структурах, если бы в 90-е махал дубинкой, избивал пенсионеров и студенток, у меня были бы все [соц] гарантии. Я же работал там, где мог, там не оформляли людей, черную зарплату платили, мне лишь бы семью было прокормить.

Активист, бывший преподаватель Виталий Блажевич

– Мне пришлось уволиться по собственному желанию под угрозой, если не уволюсь сам, то меня могут уволить. Мол, преподаватель не имеет права говорить в средствах массовой информации что-то отрицательное по поводу нашего президента. Пришла официальная бумага в мое учебное заведение.

Хабаровск всегда был достаточно протестным городом, были митинги и во время перестройки, и при Ельцине были, социальные протесты, монетизация льгот. События 2011–2012 года, "белоленточное" движение здесь в Хабаровске проходило очень бурно. Протест за Фургала. И в недрах этого протеста родилось антивоенное движение. Конечно, главное "свобода Фургалу", но сейчас идет и "свободу всем политическим заключенным", и "нет войне". Буквально с самого начала объявления войны люди с плакатами выходили. Были акции где-то за городом, стела на въезде в Хабаровск, собирается народ, транспаранты антивоенные, делают фотографии и расходятся, полиция не успевает их забрать. В Хабаровске участники протестов – за мир, я вам это говорю ответственно. Активисты, которые поддержали войну, уже отошли от протеста. Выходят именно те, кто против войны. Я ведь с ними общаюсь – это мои друзья, соратники, я знаю их настроение. Другое дело, что на этом гайд-парке разрешено только про Фургала говорить.