Три перформанса Дарьи Калашниковой, украинской художницы, политической активистки, перемещенного лица. Дарья смогла уехать в Ригу вскоре после начала российского вторжения в Украину. Первый проект, о котором мы говорим, называется "Сердцебиение", он проходит в рижском Музее медицины.
– На здании Музея истории медицины начиная с марта 22-го года висел большой постер – Путин на красном фоне, нижняя часть его лица изображена в виде черепа. Кришс Салманис, латышский художник, сделал это для журнала Ir, директор музея согласился повесить этот постер на здание. Почему именно на это? Потому что напротив расположено посольство Российской Федерации. Меня пригласили в музей, это было в канун годовщины начала полномасштабной войны. Я зашла, через окно увидела российский флаг. Я, как украинка, почувствовала себя максимально беспокойно, у меня начался холодный пот, дрожь. Чтобы успокоиться, я закрыла глаза и стала прислушиваться к своему дыханию, а потом отлавливать частоту сердцебиения, это меня постепенно успокоило.
Я дышу с тобой, я не оставляю тебя
Потом я поняла, что благодаря этому сердцебиению, прислушавшись к нему, я почувствовала себя безопасно, как будто я желанный ребенок в утробе мамы. Я слышу постоянный звук любящего сердца, и это сердце меня оберегает и защищает. Именно эту эмоцию – абсолютной безопасности, желанности, принятия тебя как ребенка – я хотела передать участникам перформанса.
– Вы их предупреждаете – какие слова вы им говорите?
– Вы можете закрыть глаза, чтобы не было внешних раздражителей, погрузиться в состояние безопасности и послушать себя, найти опору, любящее сердце внутри себя.
– Люди могут сидеть в довольно свободных позах на матах, на мягких подушках. Глаза завязываются мягкой темной тканью. И наконец, начинается звук. Начало – это сердцебиение. Кажется, оно чаще, чем 70 ударов в минуту?
– Нет, не чаще. Я замеряла по собственному пульсу. Я взяла песню латышской исполнительницы, где она поет по-английски: "Я дышу с тобой, я не оставляю тебя". Я искала способы коллаборации с латышскими музыкантами, но в силу того, что я не знаю латышского, мне были доступны только англоязычные исполнители. Коллаборация с латышским исполнителем – это способ донести суть через понятную музыку.
– Есть часть, когда вступают барабаны. Что это?
– Это эмоция: есть внешние обстоятельства, которые переживает мать во время беременности. Внешний мир опасен, полон вызовов, она их переживает, ребенок чувствует этот стресс. Благодаря барабанам – эмоционально нагнетающий музыкальный эпизод – участники это чувствуют и потом говорят: "Я нашел место, в котором могу говорить о своем стрессе во время войны. Я не участник, а наблюдатель, но я переживаю абсолютную эмоциональную вовлечённость, и для меня это колоссальный стресс. Но какой это стресс для моих детей, которые не могут выразить свои эмоции? Через барабанный бит я чувствую напряжение, и дети его чувствуют, но не могут высказать". И задача родителя – обсудить это, создать такое эмоциональное пространство, которое поможет ребенку вырасти, не будучи травмированным опытом того, что в его детстве шла война.
– Звуковая часть перформанса закончена, а вы не говорите, что должны делать участники. Проходит несколько минут, прежде чем люди начинают шевелиться, подавать знаки, что они здесь и сейчас. Вы просите рассказать об их переживаниях. Все они связаны с психотелесностью, с опытами того, что называется телесной терапией. У вас на этом сеансе была доктор, и то, что она говорила и испытывала, – это и наблюдения ученого, и человеческие наблюдения.
– Это Александра. Я была в вышиванке в Украинском центре Common Ground, она там волонтер.
Все вышиванки можно прочесть
Она подошла и сказала: "Очень красивое платье!" Я объяснила, что это национальный костюм. Она стала интересоваться орнаментом, восхищаться. А я говорю: "Его можно прочесть. У нас вообще все вышиванки можно прочесть". На моей изображено дерево жизни – символ плодородия, ромбы – символ молодости. У каждого знака есть свое прочтение. Я отправила ей скрипт, как правильно читать вышиванку. Александра из России, с Дальнего Востока. Она не знала, что украинскую вышиванку можно прочесть. То есть я, по сути, являюсь ее проводником в украинскую культуру, с её стороны это настоящий интерес. Не просто "украинцы молодцы", она глубоко интересуется и готова меня слышать. Она переехала сюда с началом полномасштабной войны.
– Была журналистка из Киева, которая сказала, что вспоминает истории бомбежек: как ее тело запоминало эту опасность, как реагировало.
– Это была первая украинка на перформансе. Мне важен её опыт, до этого момента я ориентировалась на себя. Она рассказала, как отзывается эта вибрация, как у нее ком стоит в груди, она не может вдохнуть. До перформанса ей казалось, что это состояние – постоянное напряжение – стало нормой. А во время перформанса ей удалось поймать освобождение, и она вдруг поняла: "Ах вот где моя норма! Просто за эти 17 месяцев войны я забыла, где мое спокойное состояние".
У неё ком стоит в груди
И мне очень понятно, о чем она говорит, потому что я встретила начало войны в Киеве – 24 февраля, в 5 утра. Я проснулась от взрыва в аэропорту Жуляны, возле которого жила. Поэтому я понимаю, что это за эмоция – ком, стресс. Но сейчас я могу разговаривать с людьми об их переживаниях войны.
Для меня война – это не 17 месяцев. Она началась 20 февраля 2014 года – с момента, когда в Крыму появились люди без опознавательных знаков. Я родилась в Луганске и жила там до 2014 года, а после не была ни разу. Я уехала потому, что в 2013 году я там организовывала "Евромайдан", я – лицо этого протеста, и я есть в медиа. Мы с мамой с момента оккупации ни разу не возвращались домой.
– Вы уехали в Киев?
– Да. Я уехала в мае 2014-го, когда стало понятно, что выборов президента там не будет, потому что в избирательные комиссии стали врываться люди без опознавательных знаков.
– Опыт перемещенного лица – сначала из Луганска в Киев, а теперь уже второй опыт – это стресс, вызов?
– Это всегда стресс. Ты никогда не привыкнешь к этому. У меня почти десять лет этого опыта, но каждый раз, когда я встречаю какие-то предрассудки по отношению к переселенцам или беженцам, меня это ранит так же, как в первый раз. Потом делаешь глубокий вдох и пытаешься объяснить себе, что напротив тебя человек, который не агрессивно к тебе относится, а просто боится. И эта боязнь выражается в предрассудках. В Риге я сталкивалась с тем, что не все готовы сдавать квартиры украинцам-беженцам. В 2014-м такое было в Киеве. В основе лежит боязнь того, что мы неплатежеспособны.
Ты никогда не привыкнешь к этому
Живя в Киеве, я стала откладывать себе финансовую "консерву", которой воспользовалась в мае 2022 года, переехав в Ригу. Я не пользовалась санаториями, куда расселяли беженцев, сняла квартиру на Airbnb, старалась жить самостоятельно, создавать новую контактную базу, обратилась в Центр современного искусства Латвии с идеей перформанса, максимально загружала себя работой, чтобы не впасть в состояние страдания и жаления себя. Это контрпродуктивно.
Наверное, главная иллюстрация – обычный карандаш. На его пишущем острие – графит, из которого он сделан. В центре – уголь, а у основания – алмаз. Разница в кристаллической решетке: у графита она непрочная, а у алмаза – твердая, жесткая и трудноразрушимая, стойкая и высокоэффективная. Я, находясь на этой прямой карандаша, могу двигаться либо в сторону, где обмякну, раскисну, поддамся отчаянию, либо в сторону алмаза, где я, согласно своим идеалам, иду вперед.
Я действую. И от меня зависит, как будет развиваться моя страна
У меня есть достижения: в 2013 году я вышла на "Евромайдан", а в 2022-м Украина стала кандидатом на членство в Евросоюзе. Не каждому человеку так повезло в жизни. Я выбираю, куда движется моя страна, это зависит и от моего выбора. В украинском языке есть акроним Дія – это у нас такое приложение госуслуг: означает "Держава і я" ("Государство и я"). Но слово "дія" еще переводится как "действие": я действую, и от моих действий зависит, как будет развиваться моя страна. Я еще и очевидец результата своей собственной деятельности.
С 1919 по 20-й год я выиграла грант и бесплатно училась в Дании. Называется "Народная школа" – это университет, только без университетского диплома. Я там изучала directing and scriptwriting. Я режиссер и сценарист перформанса.
С 2014 по 2019 год я работала в украинском парламенте, была помощником депутата Мустафы Найема. В 2014-м, после переезда из Луганска в Киев, я баллотировалась в Верховную раду. Я была 107-я в списке, а прошло 97 человек, не хватило 10 мест. Но я не отчаиваюсь: у меня была замечательная практика, опыт работы с очень эффективным депутатом.
– До Дании у вас было гуманитарное образование?
– У нас в Киеве есть такой "Культурный проект", там преподают преподаватели из Национальной художественной академии, архитекторы, музейные директора, кураторы. Я оканчивала там шестимесячный курс "История классического искусства и архитектуры". В конце мы сдавали экзамен, ходили по экскурсиям, чтобы оценить архитектуру. А в Киеве есть на что посмотреть. Первое образование у меня – международная экономика, международные отношения (Луганский университет). Сейчас в независимой Украине он называется Восточноукраинский национальный университет имени Даля, а в советское время назывался Машиностроительный институт. Собственно, поэтому я разбираюсь в математике и во всяких сопроматах.
Следующий перформанс Дарьи Калашниковой называется "Как долго это может продолжаться?". Символически представлен каждый день украинских городов под бомбежками. Звук этих бомбежек. Красный и синий мерцающий свет. Имена городов, написанные красным, простреленные пулями, лежат на полу, как документы А-3. И монотонные движения девушки, превращающей свое тело в часы и минуты бомбардировок, в терпение и сопротивление граждан Украины.
– Это незабываемое зрелище, когда молодая женщина превращает свое тело в машину, работающую как часы. Ваши руки и ноги движутся как стрелки или как ножницы. Каждое движение акробатически, гимнастически сложно выстроено, оно посвящается одному дню войны начиная с 24 февраля. Это работа международного класса. Этот язык понятен людям любой национальности. Как вы это создали?
– Первой идеей был поиск языка. Я ориентировалась на иностранную аудиторию, украинцам не надо об этом рассказывать, они каждый день все это чувствуют собственным телом. Я искала язык, который будет универсально понятным каждому человеку. На слове "человек" я застопорилась, потому что универсально понятный язык – это язык тела. Поэтому я использую собственное тело в качестве аппаратуры. Я развеиваю, наверное, главный миф – о том, что украинцам с течением времени становится легче: мы приобрели опыт, мы уже знаем как... Но для нас это ежедневный долг.
Мы люди, и мы смертны
Ключевое здесь, что мы – люди, и мы смертны. Когда зрители смотрят ролики в соцсетях или следят за аккаунтами украинских военных, они не всегда понимают, что напротив них не актер, у которого будет второй дубль, а реальный человек, жизнь и смерть которого может разделять доля секунды.
– Восприятие реальности сильно отличается у человека, который находится в безопасности, и у человека, который каждый день, каждую секунду рискует потерять свою жизнь. Любой человек, который живет на территории Украины. Вам удалось передать это ощущение. Зритель активно сопереживает маленькой девушке, которая превращается в машину преодоления смерти и времени. Ваши движения напоминают стрелки часов: каждый день, каждый день...
– Когда я обсуждала с сотрудниками музея, что буду делать (это полтора часа, а я могу и два, и три, просто не хочу, чтобы война длилась так долго), они стали переживать о людях. Куратор проекта говорит: "Ты же понимаешь, за полтора часа люди устанут, захотят выйти, посмотреть соцсети". Я говорю: "Да. Именно поэтому я хочу, чтобы им стало неловко, чтобы они ощутили сверхценность данного момента, и после перформанса, возможно, насладились роскошью жизни: они могут позвонить любимому человеку, и с ним есть связь, могут физически обнять родного человека.
Я вдохновляюсь тем, что Украина борется
Это роскошь, которая недоступна сегодня многим украинцам. И они поймут ценность этого момента. Возможно, сверхидея – это чтобы они перестали прокрастинировать и вдохновились примером Украины, как я вдохновляюсь тем, что она борется изо дня в день. Я не могу себе позволить раскиснуть, потому что моя страна себе этого не позволяет.
– На перформансе никто не читал соцсети. Люди не могли оторваться, ни один человек не ушел, все фотографировали. Я помню потрясающие, долгие аплодисменты.
– Когда я выступала в Латвии – овации, люди аплодируют, скандируют "Слава Украине!", делают донаты. А когда в 2022-м на День независимости Украины я выступала в Литве, в культурной столице Европы – Каунасе, после окончания перформанса в зале была гробовая тишина.
Литовцы – как ещё одна Украина
Я сначала замешкалась, не поняла, что происходит. Они молчат. Потом я присмотрелась к рукам людей в первом ряду, а они дрожат. Литовцы очень лично это воспринимают, они – как еще одна Украина.
В Риге я ходила на экскурсию в Музей оккупации, тур был на английском. В какой-то момент гид узнала, что я украинка, и сказала: "Я ни разу не была в Украине, до начала войны не понимала, какая вы большая и мощная страна. Вы для меня стали открытием этой войны, того, что вы сражаетесь, того, насколько вы мощные".
– Вам важно усилие вашего тела, важен тайминг – то, что это длится полтора часа, и то, что вы работаете с бесконечным усилием?
– Да. И мы, украинцы, не можем отвлечься ни на минуту, не можем остановиться. Одна из зрительниц – Рита Рудуша, бывший директор Baltic Center for Media Excellence, – говорила, что где-то на втором месяце отсчета дней войны поняла задумку. Она сказала: "Я была ошарашена, что ты будешь делать это до конца".
– Сейчас вы бы все это снова проделали более 500 раз?
– Да. И буду больше. Но не хочу. Я буду делать согласно дню, в который проходит перформанс. Я завишу от количества дней войны. И мне не хочется, чтобы был еще один день, для меня это не просто дни, а люди, я их знаю.
– Про саундтрек. Помимо метронома, который отсчитывает секунды, там есть звуки тревоги, взрывы. Как вы подбирали звуковой ряд?
– Он создавался в киевской студии "Гур-гури". Мы брали звуки с реальных сводок наших спецслужб. Я стараюсь использовать как можно больше украинских подрядчиков: в Латвии я плачу налоги, но мне нужно вращать экономику моей страны. И если есть возможность ретушировать фотографии, создавать постеры, аудиофайлы для перформанса, я это делаю в Украине, чтобы помогать своим. Студия донатит на нужды украинской армии. Два звукорежиссера. Один парень, Дима, родом из Донецка, как и я, переселенец. Вторая – Маричка, у нее родной брат служит прямо "на нуле". Для нас это личная история.
Я знаю, что этот звук – Харьковская область
Дима присылает видео, показывает, что мы можем добавить этот звук. И я знаю, что этот звук – Харьковская область, а это мы взяли из Херсона. Я знаю, из чего сделан трек, и во время выступления в Национальном художественном музее это стало для меня персональным откровением. В мае 2022 года я потеряла друга. Я знаю эту дату. И когда я ее, проворачиваясь, прошла, я не плакала, просто вспоминала про себя Сашу. А дойдя до Дня независимости – 24 августа 22-го года, – я разревелась. Ближе к концу августа успокоилась. Но День независимости – это настолько сложный день, что, выступая, я не могу сдержать слез.
Я это здесь проходила, когда был концерт "Океана Эльзы". Я пришла со своими знакомыми из Латвии и рассказывала, что когда на "Олимпийском" в Киеве проходит концерт "Океана Эльзы", официально не звучит никакой сигнал, но в конце все поют гимн Украины, выходя со стадиона, шагая по улицам Киева. Я говорила, что в Риге, наверное, так не будет. Заканчивается концерт, включается свет – и начинается гимн Украины, все поют. И они говорят: "У вас гимн – как народная песня. Для вас это так важно: независимость, флаг, герб, гимн". Они увидели, как весь стадион поет. А для меня это нечто само собой разумеющееся.
– В ваш киевский период вы успевали заниматься перформансом, помимо политической деятельности?
– Первый перформанс я показала в Дании. Сейчас у меня есть более профессиональные работы. Но это было сложно, страшно. Когда я его показала здесь Лайне Кристберге, директору Центра перформанса, она сказала: "Я теперь вижу твой рукописный почерк в перформансе".
Он назывался "Внутренняя граница" и был посвящен картине Марка Шагала "Дом с зеленым глазом". На зеленом фоне дом, на крыше глаз, женщина доит корову. Меня попросили рассказать, о чем думает эта женщина. И я написала, что она родилась не в деревне, это был ее сознательный выбор – переехать в деревню, в противовес джунглям мегаполиса, где вечная спешка. А она наслаждается жизнью: ходит босиком по траве, ощущает вкус свежего молока, знает, что такое теплый хлеб. Она противопоставляет себя внешнему миру.
Я могу кого-то пустить внутрь, а кого-то нет
Меня попросили воплотить это в перформансе. Я взяла мяч, покрасила в белый цвет. Он выглядел как луна. Я была одета в черное и на черном фоне. В кадре было видно только мое лицо и луна в руках. Мое лицо было планетой Земля, а мяч – Луной. Это мой постоянный спутник.
Сознательное одиночество – мой выбор. Меня и окружающий мир разделяет кольцо моего спутника, этой Луны, которая вращается вокруг меня. Я могу кого-то пустить внутрь, а кого-то нет, и он выглядит как метеорит.
– С 24 февраля вы были в Киеве?
– На четвертый день войны, в последний день, когда еще был мост через реку Ирпень, я переехала по этому мосту, вместе со своим соседом выехала в Луцк, к его родственникам. Мне дали комнату в квартире, я там жила до конца апреля. Собственно, из-за опыта в Луцке я и переехала в Ригу. Я увидела по городу сити-лайты, на которых по-английски был написан призыв к НАТО: "Закрой небо над Украиной".
Езжай и говори, как ты можешь
Я позвонила маме, которая в тот момент была в Краматорске, а в апреле переехала в Днепр, и говорю: "Для кого они сделали эти сити-лайты? Прессы нет – к кому этот призыв?" А мама – предприниматель с 35-летним опытом. И она говорит: "Даша, у них есть рекламные плоскости. Кто-то запостит в социальных сетях, до кого-то дойдет этот призыв. Будучи дочерью предпринимателя, активистом, который организовывал "Евромайдан", что ты жалуешься? У тебя есть английский язык, резюме, денежная "консерва", опыт жизни за границей. Так езжай и говори, как ты можешь". Через два дня я уже заказала билеты, Airbnb – вперед.
– Вы в Риге продолжаете свои активности?
– Я здесь собрала уже на два дрона. А в этом году на День независимости, 24 августа, в Риге состоялся культурный проект Ukraine. Residence of Freedom, и в его рамках я сделала перформанс "Соль свободы". В ценности соли и ценности свободы для украинцев есть несколько эмоциональных уровней. Галактика, в которой находятся и планета Земля, и вся Солнечная система, в украинском языке называется "Чумацкий шлях". Это не Млечный путь. Чумак – это человек, который торгует солью. Каждый украинский ребенок знает легенду: торговцы везут на ярмарку соль, она немного рассыпается по пути, и таким образом звезды мерцают на небе.
С началом полномасштабной войны соль приобрела другую ценность. Она в наших слезах, в слезах людей, которые живут в оккупации и отчаянно ждут, когда украинские войска придут и освободят их. Она в поте украинских военных, в слезах людей, которые оплакивают близких, погибших в обстрелах мирного населения или на фронте. Во всем этом – и в поте, и в слезах – есть соль.
Кто-то был в советских лагерях
У каждой нации есть история борьбы за свою независимость и свободу, поэтому каждой нации понятна эта соль. Но украинцы сделали эту ценность свободы кристально видимой для окружающих. Поэтому я построила герб Украины и полностью покрыла его солью. Я разговаривала с технологами предприятия "Артемсоль", которое находится в Донецкой области, в Бахмутском районе, в городе Соледар. Там на глубине 300 метров добывают соль. И на этой же территории на глубине 50 метров карьерным способом добывают гипс. Я понимаю, как объяснить использование и соли, и гипса в строительстве герба. И обращаюсь к жителям Латвии, чтобы они поделились своими историями о ценности соли, которая кристаллизовалась в борьбе за свободу. Кто-то был в советских лагерях, кто-то просто отстаивал свободу, борясь с ежедневными проблемами. Но все мы знаем, что такое слезы и пот, знаем пресловутый соляной вкус свободы, которую нам удалось получить.
Подкаст "Вавилон Москва" можно слушать на любой удобной платформе здесь. Подписывайтесь на подкасты Радио Свобода на сайте и в студии наших подкастов в Тelegram.
