Хорошо на западе Европы! Всё постепенно. Сперва Лютер борется с Римом за право богословов читать и толковать Библию. Спустя несколько десятков лет уже миряне в борьбе с лютеранами отстаивают своё право читать и толковать Библию. Спустя сотню лет уже мирянки в борьбе с мирянами отстаивают своё право… В общем, с каждым новым поколением борьба за свободу ширится, доходя до права священников жениться, а потом до права женщин быть священниками, а потом до права гомосексуалов быть священниками.
А если бы Лютер, или английский король Генрих, отложившийся от Рима, увидели бы женщин-священников и гомосексуалов-епископов? Одно дело от гусиного пера перейти к перу из стали, совсем другое – от гусиного пера перейти к компьютеру, минуя все промежуточные стадии.
Восток Европы пришёл к столу демократии на готовенькое. Произошло нечто подобное прыжку Монголии из феодализма прямо в развитой социализм. Вчера ещё пределом мечтаний свободолюбивого русского человека была отмена пятого пункта в паспорте (еврей или нет) и шестого в конституции (коммунистическая партия обладает монополией на власть), а сегодня уже ему в затылок жарко дышит трансвестит, требуя и себе того же. То есть, свободы.
Хорошо было в 1989-м выступать за свободу благовоспитанным литовцам и натуральным эстонцам. В 2008-м плохо: в заступничестве нуждаются и нефтяной миллионер, и оборванный самиздатчик, и учёный из военно-промышленного комплекса, и кришнаит, и гей, и лесбиянка.
Одно дело – митинговать за выдвижение академика Сахарова в депутаты. Помитинговал – и вроде бы ты сам великий физик, вроде бы ты сам героически жил в ссылке и ради любимой женщины голодал и терпел принудительное кормление, которое куда хуже голода.
Совсем другое дело, когда ты митингуешь за свободу, а рядом транссексуал подскакивает и тоже просит свободы. Начинаешь сам себя чувствовать транссексуалом, кришнаитом, лесбиянкой и ещё кое-кем, о ком в приличном обществе не говорят.
Вот уже и раздались – причём из вполне демократических уст, иначе бы и внимание обращать не стоило – заявления и призывы как-то отмежёвываться, не сливаться и где-то в чём-то противостоять. Чтобы не дискредитировать демократическое движение в глазах большинства, в которых оное движение и так уже дискредитировано.
Беда в том, что начать отмежёвываться нетрудно, а остановиться вообще невозможно. Беда в том, что демократическое движение в России и раньше-то было не слишком смелым, и за тех же сайентологов с кришнаитами не вступалось, а то и прямо над ними подсмеивалось.
Не обязательно демонстрировать вместе с нацистами и коммунистами, но обязательно видеть разницу между нацистами и коммунистами – и геями, лесбиянками, инаковерующими и кого там ещё власть изволит зачищать. Да, с непривычки тяжело, боязно (а вдруг сам геем стану!) – так привыкайте, друзья, и поскорее. Никто ещё от борьбы за свободу геев не стал геем, как от борьбы за свободу миллионера никто не станет миллионером. Если же начать цыкать на гомосексуалов и сайентологов – пусть, мол, подождут своей очереди – тогда мы, цыкающие, становимся неотличимы от нацистов и коммунистов. Любовь к свободе тем и отличается от любви к женщине, что жену надо любить свою, и ради этого можно и от чужой отстраниться, свободу же надо любить чужую, и ради этого можно свою попридержать.
