- Изучая ситуацию с беженцами, вы сначала побывали в Грузии. Каковы ваши впечатления?
- Мы не можем, если употреблять официально принятые термины, говорить о беженцах, ведь беженцы - это те, кто, уходя со своих мест, пересекает границу государства. Мы употребляем термин «внутренне перемещенные лица», которых сейчас в Грузии очень большое количество. В августе, после активных боевых действий, людей, ушедших из своих мест проживания в другие районы Грузии, было 130 тысяч. После того, как в зоне конфликта появились наблюдатели Евросоюза, многие из них получили возможность вернуться в свои дома в приграничной зоне, но 30 тысяч людей, покинувших именно Южную Осетию, по-прежнему не могут этого сделать. Так что властям Грузии сейчас приходится для этих фграждан находить приемлемые решения сразу нескольких проблем.
- Начали грузинские власти с того, что стали решать жилищный вопрос. Они построили множество небольших домов, стараясь сделать это за очень короткий срок, до наступления зимних холодов. Это все равно не оптимальная ситуация, потому что людям надо еще найти работу, а их детям предоставить возможность ходить в школу. Но те, кто не может вернуться назад прямо сейчас, как минимум имеют крышу над головой.
- Это - что касается людей, ушедших из своих домов после последней войны.Но нужно также вспомнить о тех, кто покинул свои дома и получил временное пристанище в результате конфликтов начала 90-х. Мы говорим о 200 тысячах человек, которые до сих пор живут в центрах коллективного проживания, в основном в самом Тбилиси. Грузинские власти должны найти решение и для них тоже, - я была в этих центрах, и жизнь там едва выносима. И в моем докладе обязательно будет рекомендация о том, чтобы наряду с помощью новым перемещенным лицам были бы найдены решения и для старых.
- Удалось ли вам посмотреть, что происходит в Южной Осетии? Насколько я знаю, вы обращались за разрешением посетить этот регион.
- Для нас не было никакого другого пути, кроме как спросить разрешения о посещении Южной Осетии, написав письмо российским официальным лицам. Они, в свою очередь, передали наше письмо фактическим властям Южной Осетии. Те ответили нам, что у нас не будет возможности въехать в Южную Осетию с юга, из Грузии, так как там «нет подходящих мест для пересечения границы». При этом они сказали, что будут не против, если мы приедем с севера. Но так как мы были в Грузии, то в Южную Осетию мы пока не попали. В будущем мы будем пробовать попасть в Южную Осетию через территорию России.
- Мой визит был гуманитарным, а не политическим, и доклад по его результатам также не будет политическим. Я просто хочу понять, что в смысле перемещенных лиц происходит в Южной Осетии, остаются ли там еще грузины, которых мы видели в конце сентября. Если единственной возможностью попасть в Южную Осетию будет путь через Россию, я поеду этим путем. Я, конечно, скажу об этом грузинским властям, и надеюсь, что они поймут то, что въехать сейчас в Южную Осетию можно только с севера.
- Каковы будут ваши рекомендации сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которая в январе, вероятно, будет обсуждать российско-грузинский конфликт?
- Конечно, это не будет какой-то единственный вывод, так как есть множество вопросов, которым нужно найти решение. В числе первоочередных - обеспечение безопасности в этом районе. Я бы призвала наблюдателей Евросоюза, которые недавно получили мандат на проведение своей миссии, максимально обеспечить безопасность людей, которым позволено сейчас вернуться в приграничные зоны. Ситуация в этой сфере может быть улучшена. О старых и новых перемещенных лицах я уже говорила, их проблемы нужно решать. Сейчас Грузия получила помощь в размере 4,5 миллиарда долларов. Это большие деньги, и их использование должно проходить максимально прозрачно, должно контролироваться не только неправительственными организациями, но и международным сообществом, чтобы все знали, что деньги потрачены на благое дело.
