ООН, ЕС и организация «Исламская конференция» призвали к немедленному диалогу, чтобы устранить напряженность, вызванную публикацией в европейской печати карикатур на пророка Мухаммеда. Известный галерист Марат Гельман, комментируя нашей радиостанции ситуацию с «карикатурным скандалом», заявил, что поддерживает акцию европейских изданий, перепечатавших рисунки с изображением пророка Мухаммеда: «С моей точки зрения, мусульмане решили воспользоваться этим, для того чтобы быть равными как бы внутри европейской культуры. Все демонстрации происходят в мусульманских странах, но на самом деле речь идет именно о Европе. Европа, в принципе, готова была бы взаимодействовать на равных условиях, но ситуация такая, что они хотят лояльности, а Европа вся построена на принципе толерантности, то есть некой терпимости. А они хотят, наоборот, взаимного отказа, а Европа хотела бы, чтобы было взаимное согласие с чужими традициями. Можно привести пример, у нас на "Арт-Москве" была такая ситуация, когда галеристы Алма-Аты хотели на открытии зарезать барана. Наша общественность возмутилась, и тогда я, так как они были мои гости, говорю: "Давайте так, у них зарезать барана, по их традиции, это значит — пожелать событию удачи, но у них нельзя показывать обнаженных женщин. Давайте либо мы лояльны друг к другу — мы снимаем всех обнаженных женщин, а они не режут барана; либо мы толерантны друг к другу — они режут баранов, а мы показываем свои ню". И тогда все согласились с толерантностью, то есть каждый делал внутри себя что хочет, если это не нарушает закон. И такая же ситуация сейчас с мусульманским миром и европейским».
Марат Гельман сообщил, что сам он присоединился бы к акции солидарности европейских журналистов, которые перепечатывали эти карикатуры: «Я бы это сделал. И я бы не считал это некоторым провокационным жестом, потому что ты никогда не знаешь, что может вдруг неожиданно спровоцировать. Я вот сейчас нахожусь на ярмарке в Мадриде, художественной, и здесь большое количество работ гораздо более острых, чем эти карикатуры. И вряд ли хоть кто-то захочет, чтобы хотя бы одна работа была снята. То есть, в принципе, существует как бы большая традиция, что мы имеем право мыслить, рассуждать о чем угодно, и мы не планируем никого провоцировать».