С аппендицитом к окулисту

Структурные проблемы экономики не лечатся средствами монетарной политики – в этом случае они способны обеспечить после спада разве что стагнацию. Тогда как нормальное состояние экономики – именно рост, и спады в ней редко длятся более двух лет, отмечает бывший первый зампред Банка России и замминистра финансов. Но говорим мы именно о денежной и экономической политике российских властей, ее влиянии.

Когда в конце апреля Центральный банк (ЦБ) России вновь, уже второй раз в этом году, снизил свою ключевую процентную ставку, решение многих удивило – своим масштабом. Большинство аналитиков полагали, что ставка будет снижена с прежних 9,75% на 0,25 процентного пункта (то есть до 9,5%). Поэтому, когда было объявлено о ее снижении сразу до 9,25% годовых, появились комментарии, смысл которых сводился к тому, что Центральный банк, мол, решил действовать “с упреждением”, “наперед”, пока не ухудшились условия…

​В какой мере вы готовы согласиться с такими оценками? Наш собеседник – бывший первый заместитель председателя Центрального банка России и заместитель министра финансов, ныне – старший научный сотрудник исследовательского института Brookings в Вашингтоне Сергей Алексашенко:

– Мне кажется, что Центральный банк, наоборот, опаздывает со снижением своей ставки. Во-первых, инфляция быстро идет вниз, опережая даже его собственные оптимистические прогнозы. Во-вторых, разрыв между инфляцией и уровнем ключевой ставки ЦБ продолжает нарастать. Здесь стоит помнить, что изменение ставки любого Центрального банка проявляется в экономике лишь спустя какое-то время – через 6–9 или даже 12 месяцев. Поэтому реально, начиная где-то с осени 2016 года, по моим оценкам, степень “жесткости” денежной политики Банка России лишь возрастает. Еще в середине апреля я писал, что не удивлюсь, если ЦБ снизит теперь ставку сразу на 0,5 процентного пункта, а может быть – даже на 0,75. Поэтому его последнее решение меня не удивило.

​– Годовая инфляция (по официальной статистике, а не в восприятии населения) уже практически достигла “целевого” для Банка России уровня в 4% в год – значительно раньше, чем предполагали и сами финансовые власти. Но в какой мере она “регулируется” сегодня именно Банком России? Ведь, скажем, из-за относительно невысокой уже “базы” прошлого года, по отношению к которой и рассчитывается годовая инфляция, рост цен может вскоре и вновь ускориться – уже чисто арифметически… Или, скажем, случись новое заметное падение цен на нефть, а значит – и новое ослабление рубля…

– Я отношусь к людям, считающим, что инфляция – это денежный феномен, то есть главным образом результат денежной политики. Поэтому в любой стране ответственность Центрального банка за регулирование инфляции – ключевая. Но, действительно, предположим, в случае России, что цена нефти резко падает, рубль резко девальвируется и инфляция – взлетает. Вот в такой ситуации ЦБ уже ничего не сможет с ней поделать, так как его действия направлены “вперед”. Иначе говоря, Центробанк не может “предугадать” ни падение цен на нефть, ни скачок инфляции, вызванный, например, плохим урожаем. Он не может бороться с инфляционными всплесками “наперед”. Но при этом, как мы увидели в последние годы, ЦБ своей денежной политикой вполне может “подавить” инфляцию. И я считаю, что не стоит останавливаться на 4-процентном ее уровне – нужно двигаться дальше. Кроме того, здесь очень важны инфляционные ожидания населения: чего оно ждет, какими ему видятся перспективы экономики? И здесь, как мне кажется, эффект от словесных “интервенций” ЦБ (особенно при низкой инфляции) гораздо больше, чем от самого изменения ключевой ставки.

​– Выступая в конце апреля на расширенной коллегии Министерства финансов России, премьер-министр Дмитрий Медведев заявил: “Спад в экономике удалось остановить. Считаю, что это действительно – главная победа по итогам 2016 года”. Насколько это можно называть “победой”, по вашим представлениям, учитывая, что замедление роста экономики России началось еще 4–5 лет назад, то есть и до западных санкций, и до падения цен на нефть?

– Помните, был в свое время такой стишок-присказка: "Прошла весна, настало лето – спасибо партии за это!" Мне кажется, в данном случае мы сталкиваемся именно с этим. Правительство приписывает себе то, к чему оно не имеет ни малейшего отношения. Спад в экономиках редко продолжается больше двух лет. Экономика – это такой организм, нормальным состоянием которой является именно рост! Поэтому российская экономика приспособилась теперь к новым внешним условиям – и к низким ценам на нефть, и к экономическим санкциям Запада, включая ограничения на приток капитала. Соответственно, она нашла новое для себя “равновесие”. И слава Богу, правительство в этом экономике не “мешало”. Но считать это “заслугой” правительства – сильное преувеличение. Его заслугой стало бы возобновление быстрого экономического роста. У нас же спад в экономике сменился теперь ее стагнацией, то есть отсутствием роста. Видимо, это и есть “заслуга” правительства, что у нас экономика не растет.

​– В какой мере снижение Банком России своей ключевой ставки – уже дважды в этом году – можно считать, условно говоря, отражением именно того, что в стране возобновляется какой-то экономический рост, а не только резкого замедления инфляции?

– Понятно, что снижение ставки ЦБ должно вести к повышению спроса на кредиты. А это, в свою очередь, – к какому-то ускорению экономического роста. Поэтому если ЦБ продолжит политику снижения ставки, если он снизит ее при нынешней четырехпроцентной инфляции, скажем, до 6%, то это реально повлияет и на спрос на кредиты, и на рост экономики. Однако если ЦБ станет делать это медленно, непоследовательно и опаздывать, а инфляция будет снижаться быстрее (и к концу года она окажется на уровне не 4%, а, скажем, 2,5%), то понятно, что эффекта не будет. Повторю, на мой взгляд, пока денежная политика ЦБ лишь ужесточается: инфляция снижается быстрее, чем снижается его ключевая ставка. Поэтому говорить и о “смягчении” этой политики, и об эффекте от снижения ключевой ставки и на спрос на кредиты, и на экономический рост пока преждевременно.

​– За три первых месяца 2017 года общий объем кредитов компаниям и предприятиям, по данным ЦБ, вновь сократился – на 3,1%, тогда как объем кредитов населению, наоборот, чуть вырос – на 0,6%. В целом же и то, и другое лишь продолжило соответствующие тенденции 2016 года. Но можно ли всерьез говорить о возобновлении роста потребительского кредитования в стране, если реальные доходы населения все еще продолжают сокращаться? Несмотря на резкий спад инфляции, которая в расчетах этих доходов и учитывается. Более того, даже текущий прогноз Министерства экономического развития исходит лишь из минимального прироста доходов населения в 2017 году – всего на 1%...

– Спрос на кредиты в значительной мере как раз и компенсирует спад доходов. Поэтому в принципе восстановление спроса на кредиты – это нормально. Это как после весны приходит лето, то есть вполне естественный процесс. Другое дело, что значительная часть новых кредитов (например, в ипотеке – более 80%) в последние месяцы направляется на рефинансирование ранее полученных – у населения появилась возможность взять новые по более низким ставкам. В статистике Центрального банка это фиксируется как выдача новых кредитов, хотя реально идет рефинансирование старых. А такое кредитование, конечно, не будет влиять ни на экономический рост, ни на что другое.

​– Сохраняющиеся в России (даже после апрельского снижения ключевой ставки Центробанка) высокие реальные процентные ставки привлекают в страну капитал зарубежных инвесторов. Он и стал одним из главных факторов значительного укрепления рубля в последние месяцы – на фоне резкого замедления инфляции в стране. Более того, к середине года, когда общий платежный баланс России “сезонно” ослабеет, значение этого фактора, притока зарубежного капитала, для курсообразования рубля лишь возрастет. Но в какой-то момент, когда ЦБ снизит свою ключевую ставку еще больше, этот капитал неизбежно начнет уходить из России – со всеми последствиями для курса рубля. По вашим представлениям, сколь велики риски такого развития событий?

– Я бы не стал говорить, что это – риски. То, что при снижении процентных ставок в России капитал “развернется” и будет из страны уходить, – это аксиома. Собственно, и сам его приход вызван разницей в реальных процентных ставках по сравнению с другими странами. В финансовом мире такие операции называют carry-trade: вы занимаете деньги в долларах или в евро, условно, под 1%, а вкладываете их в России – в гособлигации или в депозиты ЦБ, которые приносят вам 8-9%, при этом курс рубля у вас стабильный. То есть вы получаете эту разницу и без особых усилий, и практически не рискуя. Просто потому, что риски вложений в такие инструменты минимальны. Вот если ЦБ снизит ключевую ставку, предположим, до 5-6%, то привлекательность этих операций, конечно, окажется намного меньшей. И, естественно, спекулятивный капитал (в хорошем смысле, я не вкладываю никаких отрицательных оценок в это определение) начнет из России уходить. Но это опять – нормальный, естественный процесс. И ЦБ должен быть к этому готов.

​– Из-за упавших реальных доходов населения в стране резко сократился внутренний спрос. Из-за этого компании и предприятия не спешат расширять производство. Это в свою очередь тормозит рост зарплат, что в итоге сдерживает все тот же рост внутреннего спроса. Получается, круг – замкнулся. Что может стать первым шагом к тому, чтобы его разорвать? Изменение каких составляющих?

– Вот для сравнения… Предположим, не дай Бог, у человека аппендицит, и он об этом знает. Но идет почему-то к врачу-офтальмологу и говорит: "Доктор, у меня живот болит, анализ крови плохой. Скорее всего, у меня аппендицит. Помогите мне". Доктор ему: "Батенька, я вам, конечно, могу помочь. Вижу, вы очки носите – могу проверить ваше зрение. Но с аппендицитом – все-таки к другому доктору". Но пациент настаивает: "Нет, мне к тому врачу страшно идти – он меня резать станет, мне больно будет. Вы же доктор, помогите вы мне".

Вот то же самое – с российской экономикой. Ее нынешний спад (он начался в 2013 году, когда и “проблемы Крыма” еще не было, и цены на нефть были высокими), то есть структурный, “длинный” спад экономического роста связан с отсутствием защиты прав собственности. И при всем уважении к ЦБ и к Министерству финансов, при всей важности того, что они делают, вот с этими их инструментами справиться с тем, что происходит в российской экономике, просто невозможно. Нужно решать политические проблемы, нужна защита прав собственности. Через политическую конкуренцию, через независимые суды, через свободу слова... И вот когда будут защищаться права собственности, когда у бизнеса возникнет оптимистический настрой, тогда он и станет инвестировать в собственное развитие, а экономика – расти. То есть чтобы российская экономика начала расти, должно поменяться само отношение бизнеса к своим перспективам, как и отношение населения к тому, что может происходить с экономикой в дальнейшем. А это без политических изменений случиться не может. Если вернуться к нашему сравнению – да, вы можете, конечно, проверить собственное зрение, можете даже новые очки себе выписать, но все это вряд ли избавит вас от проблем с аппендицитом, – отметил в интервью Радио Свобода Сергей Алексашенко…