Владимир Кара-Мурза: Дважды в течение минувших суток президент Путин высказался за запрет функционирования на территории России филиалов иностранных банков. Аргументы «за» и «против» обсуждаем с Павлом Медведевым, депутатом Государственной думы, первым заместителем председателя думского Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам. В чем смысл прозвучавшего сенсационного высказывания президента?

Павел Медведев: Вы знаете, высказывание совсем не сенсационное, оно так прозвучало, потому что журналисты передали его вне контекста. А контекст очень простой: в Новосибирске обсуждался вопрос о том, как вести, как заканчивать переговоры о вступлении России в ВТО. Переговорщики с другой стороны настаивают на последнем условии, все остальные согласованы: раскрыть границы России для филиалов иностранных банков. Я обращаю внимание на то, что речь идет только о будущем. Сейчас в границах нашей страны нет ни одного филиала иностранного банка. Те банки, которые в просторечье называются иностранными, у которых названия с иностранным акцентом, они все являются юридически российскими, иностранный в этих банках капитал. Но так как деньги, как известно, не пахнут, то это никак не виляет на работу этих банков в России. А филиалов, еще раз повторяю, нет. Там обсуждался вопрос о том, как, есть такой сленговый термин - сдавать или не сдавать в переговорах эту позицию, то есть соглашаться, чтобы могли приходить сюда филиалы или не соглашаться. Смысл заявления президента в том, что он решил не соглашаться, только и всего.

Владимир Кара-Мурза: А почему России невыгодно допускать иностранцев на свой финансовый рынок?

Павел Медведев: Есть целый ряд причин. Я три, пожалуй, могу придумать или вспомнить, лучше так сказать. Первая причина: когда открывается иностранный банк, в том неточном смысле, о котором я сейчас сказал, то сюда приходит иностранный капитал строго в известном количестве. Нельзя меньше пяти миллионов евро принести, чтобы открыть банк – это у нас нижняя граница. Кто-то, скажем, десять миллионов евро приносит сюда, регистрирует эти деньги в Центральном банке и на базе этого каптала строит банк. Центральный банк точно знает, что у данного банка капитан 10 миллионов евро. Это значит, что Центральный банк понимает, какого масштаба финансовые операции доступны этому банку. Он понимает, что на 10 миллиардов евро этот банк операции устроить не может, у него мощностей не хватит. Если же приходит филиал, а филиал – это подразделение иностранного банка, это подразделение принципиально не регистрируется в нашем Центральном банке, поэтому Центральный банк не может за ним надзирать, и он принципиально не может знать, каким капиталом это подразделение оперирует. А у крупных иностранных банков капитал больше в разы, чем у всех наших российских банков вместе взятых, значит филиал может быть очень мощным финансовым инструментом. Почему плохо иметь на территории мощные финансовые инструменты? Была такая классическая история в финансовой сфере. Один очень богатый финансист довольно много лет тому назад купил много английских фунтов, а потом одномоментно выбросил их на рынок, разумеется, фунт обвалился. Он через своих знакомых этот дешевый фунт скупил в огромных количествах. Так как экономика Англии пострадала, но не обрушилась, фунт восстановился и дешевые фунты руках этого спекулянта сделались дорогими, он заработал миллиарды долларов, скажем. Мы бы не хотели, чтобы на нашей территории даже потенциальная опасность была для таких спекуляций. Они не очень высокую вероятность имеют, но лучше твердо знать, что они принципиально невозможны. Это одна причина.

Владимир Кара-Мурза: Гарегин Тосунян, президент Ассоциации российских банков, считает, что иностранные банки мешают развитию страны.

Гарегин Тосунян: Филиалы иностранных банков нам будут создавать негативные условия. Потому что у нас получится, что мы вместо того, чтобы развивать внутренние источники и внутреннюю национальную банковскую систему, будем фактически на внешнее обслуживание отдавать на откуп всю нашу экономику. Дочерние банки с иностранным капиталом у нас есть, мы их рассматриваем как российские банки, никаких ограничений на них не накладывается. Вот это достаточная степень либерализации экономики. Любая страна, особенно такого масштаба как наша, должна прежде всего развивать национальную систему. И в этом смысле конкурентоспособность сегодня не может быть обеспечена, если просто взяли и открыли границы для обслуживания филиалами.

Павел Медведев: Следующая причина, по которой я согласен с президентом. Наша страна является лояльным членом организации ФАТФ – это международная организация, которая борется с «грязными» деньгами. Мы очень последовательно выполняем принципы, прописанные ФАТФом, и за это ФАТФ нас любит. Сначала он нас исключил из так называемого «черного списка», из списка стран, которым нельзя доверять, потому что они не умеют бороться с «грязными деньгами». Через очень короткое время нас сделали равноправным членом ФАТФ. Равноправным, но тем не менее, немножко на нас смотрят как на младших братьев, потому что мы пока молодые члены ФАТФ и регулярно нас проверяют. Мы ни разу не подорвали доверия к себе, мы выполняем все правила борьбы с «грязными деньгами». Потому что мы имеем принципиальную возможность следить за нашими финансовыми организациями, за банками, например. Если у нас появляется филиал, возможности следить практически исчезают. Двери филиала закрыты для всяких надзорных органов, в частности, для той организации, которую возглавляет Зубков и которая смотрит за «грязными деньгами». Значит мы попадаем в очень щекотливое положение. С одной стороны, мы вроде бы слушаемся ФАТФ, а с другой стороны, мы не можем выполнить наши обязательства.

Владимир Кара-Мурза: Послушаем аргументацию депутата Николая Гончара, который напоминает о молодости российской банковской системы.

Николай Гончар: Российской банковской системе 8 лет – это остатки того, что было после дефолта, 98 год. Сколько лет швейцарской банковской системе? Сколько лет английской банковской системе? Любая страна защищает банковскую систему свою, причем особенно в такой ситуации, в какой оказались мы. Банковская услуга – это такой же товар. Если я покупаю товар, произведенный на территории Голландии, то в нем пенсия голландского пенсионера, уборка улиц в Амстердаме и многое другое. В отношении банковских услуг то же самое.

Павел Медведев: Третье соображение – непонятно зачем. Я сегодня общался с иностранцами, с иностранными бизнесменами и многих поймал за пуговицу и задал вопрос: вам нужны филиалы ваших банков в России? А они мне все как один, как будто сговорились, ответили вопросом на вопрос – зачем? Очень резонное поведение иностранцев. Это финансисты. Они знают, что для того, чтобы иностранному банку, иностранному в настоящем смысле слова, который, скажем, зарегистрирован в Нью-Йорке, для того, чтобы здесь начать работу, если он хочет здесь работать, нужно всего лишь пять миллионов евро. Конечно, для нас - россиян - физических лиц, пять миллионов евро – это все равно, что бесконечность, но для сколько-нибудь солидного иностранного банка это жалкие копейки. Потому что, еще раз напоминаю, их капиталы обычно десятки миллиардов, у крупных банков десятки миллиардов долларов. Итак, пять миллионов евро достаточно, чтобы начать здесь работать, зарегистрировав банк с иностранным капиталом по российскому законодательству. Если какой-то иностранный банк в настоящем смысле этого слова хочет работать в России, но не хочет придти сюда с пятью миллионами евро, то его желание здесь работать становится очень подозрительным. Невозможно работать в нашей стране, не имея за душой хотя бы такой суммы. Поэтому требование открывать филиал без капитала очень странное.

Владимир Кара-Мурза: Послушаем вопрос от москвича Григория.

Слушатель: Здравствуйте. Хотел бы задать вопрос: почему те несколько десятков банков, которые у нас представлены с иностранным капиталом, не заняли в рейтинге всю десятку лидирующую? То есть они сюда пришли на всякий случай, у них отчетность более четкая, поэтому они отстают от наших? Даже многие, я смотрел, убыточные. Они просто поляну тут высиживают? Ради чего они здесь находятся?

Павел Медведев: Григорий, ответ написан классиком давным-давно: а судьи кто за древностью лет? Кто рейтинги составляет?

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушателя Александра.

Слушатель: Добрый вечер. У меня два вопроса господину Медведеву, поскольку банковская система молодая, все-таки ей лет 17, не как господин Гончар сказал - 8. «Терра-инкогнито» для людей непосвященных. Может быть вы чуть-чуть уделите времени, во-первых, как она развивалась. Меня интересует откуда - из теневой экономики уставное капитал появился, в частности, банк господина Лебедева и прочих банков, банка Фридмана, например. И второй момент: дефолт 98 года - пострадали все. Господин Алексашенко на белом коне с господином Дубининым родине отслужили, считают, что заработали. Тем не менее, банковская система обрушилась, все банкиры вышли с прибылью, пострадали вкладчики. Вопрос: где гарантии того, что при новом дефолте, который можем теоретически допустить, что наша банковская система опять не отыграется на вкладчиках, а господа банкиры будут неуязвимы?

Павел Медведев: Дорогой Александр, никаких гарантий я вам дать, к сожалению, не могу. Я могу вам только сказать, чем отличается банковское законодательство, которое было в 98 году, от того, которое есть сейчас. Банковское законодательство защищает сейчас граждан и других клиентов банков значительно более жестко. Банковское законодательство, к сожалению, продвигается и продвигалось очень медленно. По тем причинам, о которых вы, по-видимому, догадываетесь - это следует из пафоса вашей речи. В 98 году накануне кризиса, который мы ожидали, я был депутатом тогда, и мои товарищи и я подготовили закон о банкротстве банков, с помощью которого можно было бы предотвратить отъезд на «Мерседесах» банкиров из обанкротившихся банков. Этот закон следует вписать в книгу Гиннеса, потому что на него президент наложил вето вопреки конституции два раза.

Владимир Кара-Мурза: Президент Ельцин.

Павел Медведев: Фамилию не принято называть. Нас учит один важный юрист в думе не называть фамилию. Потому что важно, что президент, юридически значимо слово «президент». Но кто был в 98 году, конечно, всем известно. Именно поэтому в 98 году удалось в мутной воде украсть много денег. Сейчас, во-первых, существует закон о банкротстве банков, во-вторых, в последние два года он очень сильно ужесточился. В-третьих, не прошло и 12 лет с начала работы над законом о страховании вкладов, а закон появился. И он теперь действует. Худо-бедно, сто тысяч рублей для гражданина в банке гарантированы. В процессе введения в силу этого закона все абсолютно банки были перепроверены и оказалось, что дело настолько серьезное с этой перепроверкой, что банкирам пришлось подтянуться, недокапитализированные банки капитализировались, непрозрачные сделались прозрачными. Александр, еще раз повторяю, я вам ничего не могу гарантировать, кроме своей добросовестности, я очень стараюсь, чтобы законодательство улучшалось.

Владимир Кара-Мурза: Борис Немцов, председатель совета директоров банка «Нефтяной», считает, что запрет деятельности иностранных банков наносит удар по российским вкладчикам.

Борис Немцов: Если люди хотят получать дешевые кредиты и хранить деньги в надежных банках, чтобы они не исчезали, и банки, и вклады, то нужна конкуренция. Если спросить российского гражданина, где он считает более сохранны деньги – в русских банках или в швейцарских, то ответ очевиден. Поэтому отказ от конкуренции, отказ от того, чтобы в России работали иностранные банки – это удар по российскому народу и удар по людям, которые хотят сохранить свои вклады. С точки зрения российских интересов, конечно же, привлечение на наш рынок иностранных банков, особенно банков надежных, крупных банков, швейцарских банков или банков европейских – это благо для граждан нашей страны, а значит и для России. Я, честно говоря, не знаю, чем руководствовался президент. Ему, видимо, нравится, когда лопаются банки, когда народ вынужден брать кредиты под 15-20% годовых в валюте для покупки квартир. Мне, например, это сильно не нравится.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушателя Бориса.

Слушатель: Здравствуйте. Господин Медведев, скажите, пожалуйста, вероятно у Всемирной торговой организации есть какой-то устав, есть ли там пункт, который регулирует деятельность иностранных банков?

Павел Медведев: Нет, Борис, это очень сложная организация. И она становится все более сложной для вступления с течением времени. Для того, чтобы вступить в эту организацию, надо договориться со всеми членами уже вступившими. И каждый имеет право предъявить свои требования к вступающей стране, в данном случае к России. И далеко не все страны предъявили требования, связанные с филиалами.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Междуреченска от Владимира Александровича.

Слушатель: Здравствуйте. Я так думаю, если вы сторонник запрета, чтобы граждане России пользовались услугами иностранных банков, тогда так же могут поступить и владельцы автомобильных заводов, мотивируя, что без машиностроения страна рухнет, добиться запрета пользоваться иностранными автомобилями. Вряд ли российские банкиры этому обрадуются - пересесть на «Волгу».

Павел Медведев: Владимир Александрович, слушайте внимательно то, что мы говорим. Я не только не против иностранных банков, я явлюсь тем самым человеком, который своей рукой в наши банковские законы вписал статьи, которые делают открытие банка с иностранным капиталом столь же легким или трудным, как угодно, как открытие банка с российским капиталом. Это имеет физические последствия. На нашей территории работает 38 иностранных в просторечном смысле этого слова банка, то есть банка со 100% иностранным капиталом. На нашей территории работают сто приблизительно банков, у которых иностранный капитал частичный. Они себя ведут так, как положено вести иностранным банкирам, там руководители иностранные банкиры. Борис Немцов говорил все правильно, только он не учел того самого недоразумения, которое, к сожалению, по причинам, о которых я сказал в начале, присутствует. Он не подчеркнул, что речь у президента шла только о филиалах, а вовсе не о банках с иностранным капиталом, которые работают, и приходят новые, и выдают кредиты, и берут депозиты, пожалуйста, конкуренция вовсю.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Саратовской области от радиослушателя Владимира.

Слушатель: Добрый вечер. Позвольте замечание и вопрос. Замечание такого рода: антитеррористическая составляющая этого мероприятия опровергается тем, что террористы не нуждаются в банках для перевода денег, потому что успешно делают это с помощью финансовых посредников и телефона, не оставляя никаких следов на бумаге. А вопрос вот какой: полагаете ли вы, что российские национальные банки с большим успехом играют деньгами своих вкладчиков в виде ценных бумаг на иностранных рынках, чем банки зарубежные?

Павел Медведев: Плохо понял вторую часть вопроса.

Владимир Кара-Мурза: Все равно российский капитал, чем мотивируют и законодатели, чтобы банкиры не платили налоги за границей, русские деньги через посредство ценных бумаг все равно оказываются на Западе.

Павел Медведев: Про ценные бумаги плохо понимаю. А по части по антитеррористической, дорогой Владимир, вашими бы устами мед пить. К сожалению, террористы очень хорошо умеют использовать банки. Именно потому ФАТФ вводит очень жесткие требования к государствам, заставляет их, к сожалению, устраивать не очень удобную жизнь для клиентов банков всех для того, чтобы вылавливать террористов.

Владимир Кара-Мурза: Вы считаете, что антитеррористическая мотивировка должна на первом месте стоять?

Павел Медведев: На первом или нет, но она значима.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от радиослушателя Владимира.

Слушатель: Здравствуйте. Во-первых, проблема не в том, что не все мыслят одинаково, а в том, что не все мыслят. Некоторые стыдятся иметь мозг и предпочитают полагаться на других. Они боятся свободы и главное - ответственности за свободу. Во-вторых, меня как потребителя волнует не то, кто дозволил, а кто заплатит. В отношении того, кто заплатит, оказывается, что никаких гарантий нет. Вклады сбербанка гарантировались, государство гарантировало сохранность вкладов сбербанка их возврат по первому требованию.

Владимир Кара-Мурза: Это Владимир вспоминает историю 92 года, судя по всему. Дума не собирается вернуться к вопросу о гарантии вкладчикам более молодых возрастов?

Павел Медведев: Собирается и каждый год возвращается к этому вопросу. В следующем году выплаты, жалкие, конечно, выплаты, будут довольно сильно увеличены суммы, будут довольно заметно увеличены. Но так как база почти нулевая, то справедливых выплат не будет. Я очень надеюсь, что еще через год будет более заметное увеличение выплат.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Владимира.

Слушатель: Здравствуйте. У меня два вопроса к вашему гостю. Первый вопрос: скажите, пожалуйста, вы видели, что было разграбление России, мы это видим, миллиардами вывезли. И мы видим, и факты показывают, что это происходило не без участия западных банков, активно они в этом процессе участвовали. Через их банки шел процесс вывоза, ограбления, разграбления, образовалась структура мафиозная международная. Теперь разве не продуманная позиция президента, что он ограничивает западные банки, с одной стороны, в виду их нечистоплотности по отношению к российским вкладчикам. И с другой стороны, он берет под контроль внутри. Второй вопрос: вот вы говорите, что вы защищаете три тысячи долларов, сто тысяч рублей. Понимаю, сто тысяч рублей вы защищаете. Но, извините, люди копят деньги на образование детям, на улучшение жилищных условий, а вы предлагаете три тысячи долларов.

Владимир Кара-Мурза: Воспоминает, наверное, Владимир «Банк Нью-Йорка», но он не имел своих представительств в России во время скандала.

Павел Медведев: Нет, не имел и не имеет. Я высказал свои соображения по поводу того, следует или не следует открывать филиалы. Какие соображения имел в виду президент, я, конечно, не знаю. Но результат, мне кажется, правильный. Результат рассуждения президента мне кажется правильным. Филиалы действительно нет никакого смысла открывать. По поводу трех тысяч долларов. Дорогой Владимир, вы предпочли бы, чтобы был нуль? Я за три тысячи долларов бился 12 лет. Что вы мне теперь предлагаете отказаться от этих трех тысяч? Непонятен ваш вопрос. В будущем, к середине будущего года сумма будет практически удвоена, к середине еще следующего года практически утроена, и это нормальный процесс. Вступил закон в силу, и я этому очень рад, несмотря на то, что всего три тысячи долларов, и развитие идет, планка повышается.

Владимир Кара-Мурза: Депутат думы Александр Лебедев, владелец Национального резервного банка, не боится конкуренции со стороны иностранных банкиров.

Александр Лебедев: Вообще надо было бы разрешить открытие филиалов западных банков и не опасаться конкуренции. При мер – Эстония, Польша. После появления там филиалов иностранных банков средние ставки по ипотеке снизились с 15 до 3,5%. Представляете, какое спасибо сказали бы наши граждане, если бы так произошло. В Москве 800 банков, я уверен, из них добрых процентов 70 занимаются отмыванием банальным. И хорошо, если бы в результате конкуренции они были бы поглощены кем-то еще. Я как владелец банка говорю: я как раз сторонник разрешения. Ничего такого секретного, тайного или болезненного в банковской системе по большому счету нет. Кроме того, наша банковская система готова к конкуренции. Не так уж и легко у нас на рынке работать и поэтому наивно думать, что сюда придут пять-шесть крупнейших банков Америки и Европы, и они полностью нашу банковскую систему похоронят. Это просто ерунда.

Павел Медведев: Вы знаете, та же самая ошибка, что с Борисом Немцовым. Александр Лебедев абсолютно твердо сказал: придут филиалы, поглотят наши банки. Как филиал может поглотить банк? Поглотить банк может по российскому законодательству только дочерний банк, он действительно может купить какой-нибудь наш банк, что и происходит. Недавно в Тольятти французский банк купил хороший наш банк и развивает его. Но филиал не может поглотить принципиально, он не является юридическим лицом. Так что недоразумение здесь.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Курской области от радиослушателя Николая.

Слушатель: Доброй ночи всем. Я хочу сказать, что ни фондового рынка у нас нет – это спекулятивный базар, у нас нет и банковской системы, потому что она не выполняет свои функции, то есть не делает деньги ни дорогими, ни дешевыми, ни длинными, ни короткими, никак не влияет ни на что. Невозможно было бы при правилах четких и законах провернуть ни один залоговый аукцион, невозможно было бы покупку совершить ЮКОСа «Байкалфинансгруп», потому что вы объясните, если вы понимаете, как она была куплена и как прокручены деньги. Невозможно было бы у Ромы Абрамовича ничего купить, если бы были законы.

Павел Медведев: Николай, вы хотите, чтобы завтра с утра нас все было хорошо или вы будете терпеть постепенное улучшение наших законов? Когда были залоговые аукционы, тогда наше банковское законодательство было абсолютно жалким. Наше банковское законодательство очень заметно улучшилось в последние четыре года и особенно в последние два. Мы продолжаем его улучшать. Поручаете вы нам это делать или мы будем проклинать то, что было плохое и на этом остановимся?

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвича Виктора.

Слушатель: Здравствуйте. Господин Медведев, я вас знаю по университету, я выпускник университета. Я недоволен вашей работе в думе, особенно, что в сфере банковской системе идет. Что происходит? У нас самые крупные монополисты РАО ЕЭС и Газпром берут банковский кредит в Австрии за 4%, здесь они его прокручивают за 15%, и понятно. Дальше: все вывозят в оффшорные зоны доллары, они под залог своих мешков долларов берут кредиты за 4% и здесь себе же отдают эти кредиты за 15%.

Павел Медведев: Виктор, дорогой, как Газпром, взяв, действительно берет дешевые кредиты за границей, как он может здесь, Газпром не банк, как может эти деньги превращать в кредиты в России? Извините.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Леонида.

Слушатель: Здравствуйте. Я вопрос хотел бы задать гостю как обыкновенный, простой обыватель. Вопрос касается доверия российской банковской системе. Я в свое время пережил дефолт, пережил разрушение банка московского, поскольку был его вкладчиком. Вопрос касается того, где собственно хранит деньги наша элита - не в швейцарских ли банках?

Павел Медведев: Очень возможно, что и так. Я подозреваю, что очень богатые люди хранят деньги в иностранных банках. Более того, я подозреваю, что они хранят деньги в виллах, купленных в Швейцарии. Вам очень сочувствую, очень многие россияне пострадали из-за того, что банковское законодательство было из рук вон плохим. Я очень надеюсь, что теперь люди очень редко будут страдать от банков, законодательство стало намного лучше.

Владимир Кара-Мурза: Председатель Союза правых сил Никита Белых выступает за политику открытых дверей.

Никита Белых: Я считаю, что филиалы западных банков могут и должны работать на территории Российской Федерации. Поскольку протекционизм в любой форме в конечном счете повлияет на тех, кто пользуется услугами, в данном случае предприятия и обычные граждане. Поскольку отсутствие здоровой конкуренции, мы понимаем, что западная банковская система гораздо более развитая, не создается стимулов для развития национальной банковской системы.

Павел Медведев: Повторение недоразумения. Белых тоже не знает, по-видимому, что иностранный капитал на нашей территории имеет ровно такие же права, как российский, пользуется этими правами. За последний год доля иностранного капитала в российской банковской системе уполтарилась.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Ельца от радиослушателя Евгения.

Слушатель: Добрый день. У меня очень коротко, хочу сказать: что такое филиал? Это нечто вроде пылесоса, который может в нужное время изымать определенные средства куда-то и прочее. Примерно так действовали филиалы в регионах в свое время, чтобы отсасывать деньги в Москву.

Павел Медведев: Евгений, я думаю, что ваше мнение близко к истине.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николая.

Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос Павлу Медведеву: пока Россия не вернет советские вклады, никакого доверия к российским банкам у меня не будет. Несмотря на нефтяную халяву, она не собирается их возвращать. Отличие филиалов от дочерних то, что филиалы с физическими лицами могут работать, а дочерние не могут, чего вы очень боитесь. И еще вопрос: если Россия не может конкурировать по автомобилям, по банковскому делу, по сельхозпродукции, то зачем собственно лезет в ВТО?

Павел Медведев: Николай, дочерние банки с иностранным капиталом очень активно работают с физическими лицами. Они очень быстро увеличивают количество депозитов, которые они привлекают и очень быстро увеличивают количество кредитов, которые они выдают физическим лицам. Вы правы, это большая беда - невозвращение старых долгов. Это невозвращение сильно подрывает доверие к нашей банковской системе. Тем не менее, в год вклады населения увеличиваются уже несколько лет, как правило, в полтора раза. Было исключение – прошлый год, был миникризис в середине года и был отток денег из банков. Тем не менее, итог года - объем вкладов увеличился на треть. Количество кредитов, которые выдается гражданам, уже три года удваивается каждый год. Это экспоненты, это очень быстрый рост. Так что действительно положение не такое хорошее, как в Швейцарии, но оно улучшается.

Владимир Кара-Мурза: Обозреватель газеты «Московский комсомолец» Александр Минкин отмечает слабость аргументации Кремля.

Александр Минкин: У нас международный терроризм – это аргумент для всего: для отмены выборов губернаторов, для непускания банков, что хочешь. Международный терроризм оправдывает все, что делает Кремль. Но конкуренцию нашим банкам, причем уничтожающую конкуренцию могут составить и швейцарцы, и американцы, и канадцы, и французы, кто угодно. Банки их в разы, во много раз мощнее и надежнее. Если здесь появится открыто западный банк, то вкладчики наши все-таки, очень возможно, доверят свои вклады надежному западному банку. Я в свое время в Японии интересовался, как они открывали свою систему. Пока их банки не стали сверхмогущественными, они никого туда не пускали. Потому что западные банки настолько больше наших, что просто задавят.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от Нины Павловны.

Слушательница: Здравствуйте. Я хотела бы Медведеву задать вопрос: почему облигации внутреннего займа 92 года возвращаются по такой цене? 500-рублевая - 50 копеек, тысячная – рубль, 10-тысячная – 10 рублей. У меня государство взяло в долг.

Павел Медведев: Нина Павловна, по той же самой причине, по которой старые вклады выплачиваются таким жалким образом по принципу первой тысячи. Никакого оправдания я придумать не могу. В свое время, когда начиналась приватизация, у меня был совсем другой план приватизации. Я хотел, чтобы она произошла в пользу вкладчиков сберегательных банков, это было бы справедливо. Не надо было собственность Советского Союза или России растаскивать по кирпичикам и отдавать вкладчикам пропорционально их вкладам. Надо было бы отдать эту собственность в управление, а на прибыль, которая возникала бы, обслуживать вклады. Но жизнь пошла по другому руслу, что я теперь могу вам сказать? То, что происходит – несправедливо.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Подмосковья от радиослушателя Анатолия.

Слушатель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, господин Медведев, какова все-таки идеология запрещения действия на территории России иностранных банков помимо того, что высказал на эту тему господин Минкин?

Павел Медведев: Анатолий, все аргументы, которые знал, высказал. Не запрещается работа иностранных банков, если они сюда приходят со своим капиталом и открывают дочернее предприятие. И таких дочерних предприятий со стопроцентным иностранным капиталом уже 38, а не со стопроцентным, с меньшей долей - сто. И люди действительно этим банкам доверяют свои деньги, если хотят. Правда, там низкие проценты. Такова традиция иностранных банков, они по депозитам выплачивают проценты заметно меньшие, чем российские. Действительно, граждане могут думать, что если брэнд российского банка произносится таким же образом, как брэнд материнского банка в Нью-Йорке, то можно в большей мере доверять. Это дело гражданина. Еще раз повторяю, что наше банковское законодательство уже достигло такого уровня, что, по крайней мере, сто тысяч рублей каждый гражданин вернет из банка в самом плохом случае, если даже на банке из-за его банкротства камня на камне не останется.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Геннадия Сергеевича из Смоленской области.

Слушатель: Добрый вечер. Можно несколько слов сказать о нашей банковской системе? Я считаю, что нашу банковскую систему нужно ликвидировать и вот почему. Вспомните 2000 год, когда пришла команда Путина. Курс рубля по отношению к доллару был 17, так вот на протяжении уже пяти лет курс равен 28. О чем это говорит? Как сказал Степашин, Счетная палата, сто миллиардов долларов ежегодно уходит за границу. Посчитайте: за 15 лет - это полтора триллионов долларов. Если бы банки наши хорошо работали, у нас бы была промышленность, медицина, культура, образование и хорошо жили бы пенсионеры.

Владимир Кара-Мурза: Мне кажется, закрытие банковской системы не панацея от этих бед.

Павел Медведев: Так в отчаянии, когда что-то нехорошо, хочется это разбить. Есть такой образ у Достоевского замечательный: ваза прекрасная, но с царапинками. А что если ее об пол ударить, и она разлетится на осколочки? Когда она разлетается на осколочки, осколочки начинают собирать и каждый берегут и лелеют. Лучше не разбивать, лучше пытаться эту царапину заделать. Чем мы и занимаемся.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Григория.

Слушатель: Здравствуйте. У меня вот какой вопрос: отвечают ли филиалы иностранных банков в России перед вкладчиками, физическими лицами, своим капиталом за границей? Если да, то не считаете ли вы, что это дополнительная гарантия для населения?

Павел Медведев: Григорий, вы также оговариваетесь, как многие из сегодня выступавших. Вы спрашиваете: отвечают ли филиалы? В России нет ни одного филиала, поэтому не отвечают. А дочерние банки, да, по нашему законодательству в некоторых случаях, когда при банкротстве банк не может расплатиться со своими долгами, акционер, хозяева этого банка вынуждены будут добавить деньги. Существует принцип субсидиарной дополнительной ответственности хозяев банка.

Владимир Кара-Мурза: Евгений Сабуров, член совета директоров концерна ЮКОС, не видит в происходящем ничего страшного.

Евгений Сабуров: Речь идет относительно того, что банки на территории Российской Федерации должны подчиняться законам Российской Федерации и быть поднадзорны Центральному банку России. Это довольно нормальная мера. В своем время ее первым применил Сергей Юльевич Витте. Если говорить о конкурентной ситуации, то если собрать весь капитал наших банков, то он будет значительно меньше, чем капитал любого крупного иностранного банка. Аргумент, что иностранные банки могут способствовать финансированию терроризма, коррупции, отмывания денег – этот аргумент мне представляется надуманным. Потому что международное банковское сообщество так серьезно следит за нарушениями в этой сфере, как у нас еще не получается.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Людмилу Васильевну.

Слушательница: Добрый вечер. Вы знаете, я очень плохо, как женщина, наверное, всякая, разбираюсь в этих тонкостях банковских, ваших махинациях и всех прочих виртуозностях. Вы мне не подскажете, если в 91 год опять немножко войти, то помните министр финансов Валентин Павлов где-то в начале лета требовал от нашего главного ростовщика советского Горбачева: дайте мне неограниченные полномочия, иначе я не могу работать. Вот если бы ему тогда дали неограниченные полномочия, возможно мы с вами не сидели и этой ерундой не занимались здесь?

Павел Медведев: Людмила Васильевна, ну откуда же я знаю. Не знаю, может быть и не занимались, а может быть было бы еще хуже. Что же вы такие трудные вопросы задаете? Вы меня спросите что-нибудь про банковское законодательство.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Светлану.

Слушательница: Здравствуйте. Я хотела задать такой вопрос: у меня когда-то до инфляции были деньги на сберкнижке, какие-то мне пришлось закрыть, потому что инфляция была, просто деньги сгорели у меня по сути дела во время инфляции. Но одну самую маленькую сберкнижку на 600 рубелей я оставила. И вот я как-то зашла в сбербанк и спросила, что я могу получить. И мне говорят – 60 копеек. Советские 600 рублей, зарплата моя за пять месяцев работы, и говорят 60 копеек. Почему когда в тысячу раз деноминировали, банки не учли, что в 10 тысяч подорожало. По моим расчетам 600 тысяч должно стоить, а не 60 копеек.

Павел Медведев: Светлана, долг перед вами не у банка, а у государства. Если вы мне напишете письмо: Охотный ряд дом 1 депутату Медведеву (обязательно Павлу Алексеевичу, потому что три медведя в думе, как в сказке) и пришлете копию, ни в коем случае не оригинал вашей сберегательной книжки, я вам точно отвечу, на что вы имеете право.

Владимир Кара-Мурза: А если бы тогда были иностранные банки, как вы думаете, сохранились бы эти деньги у Светланы?

Павел Медведев: Да, конечно же, нет, потому что кризис был очень глубокий и значительно более глубокий, чем банковский.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Андрея из Подмосковья.

Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос: тоталитарная секта у нас существует на зарубежные банки?

Павел Медведев: Андрей, спросите это у кого-нибудь другого я не специалист по сектам.

Владимир Кара-Мурза: Андрей иронически аргументацию оценивает - финансирование терроризма. Я думаю, как раз тут и российские банки грешат.

Павел Медведев: Ирония – это замечательная вещь. Когда добросовестные люди говорят: давайте открывать филиалы иностранных банков, потому что они совершенно чистые и не будут терроризм финансировать, имеют в виду определенные брэнды и, я думаю, правильно. Эти брэнды не будут отмывать деньги. Но, слава богу, мир огромен и банки бывают разные. Уверяю вас, на некоторых островах, которые я не имею права как депутат называть, чтобы скандал дипломатический не вызвать, есть такие банки, что ой-ей-ей, близко нельзя подходить.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Людмилу Михайловну.

Слушательница: Добрый вечер. Я хотела бы обратить внимание на такой момент. Недавно я гроши пенсионерские попыталась положить в обычный сбербанк. Муж пошел, взял проспект на все виды вкладов. И я прочитала такое, что мне расхотелось сразу иметь дело с этими банками. Потому что банк имеет право на все, вплоть до того, что менять даже процент выплаты.

Владимир Кара-Мурза: Кстати, этим пользуется часто.

Павел Медведев: Минуточку, не совсем так. Вклад на срок, как правило, имеет постоянный процент. И в течение срока, когда ваши деньги лежат, процент всегда один и тот же. Когда кончается срок, и вы снова забираете деньги, можете физически этого не делать, и открываете новый вклад, в тот момент могут быть другие проценты. Но пока срок вклада не истек, проценты, как правило, не меняются.

Владимир Кара-Мурза: Подводя итог, изменится что-либо на российском банковском рынке после этих заявлений нашего президента?

Павел Медведев: Ничего, потому что заявления касаются того, чего нет. Что-то может быть изменится в переговорной позиции нашей делегации на переговорах по ВТО. Но что-то, известно что – делегация не будет сдавать эту позицию с филиалами. Я надеюсь, что переговорщики с той стороны грамотные финансисты, и они так же, как мои знакомые иностранцы, зададут себе вопрос – а зачем это нужно, когда можно свободно открыть банк, имея всего лишь пять миллионов евро.

Владимир Кара-Мурза: То есть вкладчики банка с иностранным участием могут не беспокоиться?

Павел Медведев: Абсолютно их это не касается. И вообще ни одного субъекта на территории Российской Федерации заявление президента не касается. Субъектов таких нет, о которых говорил наш президент, и не будет, что следует из его высказывания.