В Великобритании число школ, в которых преподают русский язык, сократилось с 300 до 200. В некоторых университетах и колледжах закрывают русские кафедры. О причинах изменения отношения британцев к русскому языку Радио Свобода рассказал лондонский писатель Зиновий Зиник.
«Я 30 лет назад приехал в Лондон. И прошло, по-моему, года два, прежде чем я услышал звучание русского языка на улице. Это было в районе посольства, и за спиной я вдруг услышал фразу: "С Иваном Ивановичем пора кончать". Это был такой шок! Я получил почти эстетическое удовольствие от этого», - говорит писатель. По его словам, ситуация очень резко изменилась, особенно за последние 5-10 лет.
«Русский язык слышен везде. Отношение к нему такое же, как в Англии в свое время утвердилось по отношению к любому языку эмигрантов. Отношение имперское – они привыкли к иностранной речи. Зависит все, естественно, от людей. Если мы говорим о кругах людей, стоящих в местном пабе, конечно, они стали употреблять словечки, вроде "на здоровье". И мне каждый раз приходится, когда выпиваешь с ними, объяснять, что "на здоровье" - это по-польски, а не по-русски, а по-русски - "ваше здоровье"».
30 лет назад, рассказывает Зиновий Зиник, он говорил с преподавателями, спрашивал: «Как же так, вы не изучаете современную русскую литературу?» «Они страшно обиделись на меня и сказали: "Как же, мы долго боролись, и сейчас студенты изучают Пастернака, Александра Блока!» До этого имелось в виду, что изучалась только древнеславянская литература. «Я-то, конечно, имел в виду - почему не изучают меня? Я дождался, меня изучают в Лондонской школе славистики, в Бирмингеме, в Глазго, и что-то такое происходит в Оксфорде», - говорит Зиник.
Книги Зиновия Зиника не только изучают в университетах, их переводят. При этом до последнего десятилетия, говорит писатель, имя переводчика вообще практически не упоминалось ни в одной рецензии, это была совершенно рабская должность. Иностранная литература, особенно в британской литературной среде, которая самодостаточна, она рассматривает переводную литературу как этнический курьез. «Переводчик был анонимным лицом, это были совершенно невероятные, почти монастырской закваски, монашеской, люди. До сих пор это очень плохо оплачиваемая работа. Статус переводчика, естественно, повысился, тем не менее, один из лучших переводчиков, скажем, Эндрю Бромфилд, который переводит практически всех видных коммерческих авторов, говорит, что эта профессия приближается к профессии врачей в колониальных странах с огромным процентом самоубийств. Потому что одиночество и неблагодарность этой работы просто поразительны», - объясняет Зиник.
По его мнению, в Великобритании все происходит с запозданием. В Бирмингеме, в Бристоле и в Глазго стали закрывать отделения славистики в тот момент, когда Россия, наоборот, стала становиться на ноги, когда она стала модной страной. «Я думаю, что лет 10 пройдет - и они начнут, наоборот, расширяться, когда Россия опять выйдет из моды», - говорит писатель.
«Никто не понимает, почему здесь возник интерес к Достоевскому, если только не объяснять его эпохой после Первой мировой войны. Бездной, которая разверзлась перед лицом британской интеллигенции. Поняв, что нет никакого рационального объяснения этой бойне, которая была в Европе, они обратились случайным образом к Достоевскому, который эту бездну человеческого сознания изучал», - объясняет Зиник популярность в туманном Альбионе русской классики. Интерес же к Сталину, говорит писатель, спровоцирован кризисом левого сознания среди британской интеллигенции. Развал Советского Союза привел к страшным спорам внутри британской интеллигенции, к ссорам чисто личным, когда школьные друзья просто перестали друг с другом здороваться. И в связи с развалом советской системы рухнуло последнее прибежище русской интеллигенции.
«Я стал писать по-английски просто потому, что огромное количество какого-то словесного шума для меня, как для прозаика, стало накапливаться именно по-английски. Никаких проблем, так сказать, такого столкновения двух языков нет. Я беседовал с замечательной писательницей Мэвис Галлант, которая родом из Канады, в 21 год она уехала во Францию, и сейчас ей 83 года, то есть она практически 50 с лишним лет жила во Франции и всю жизнь писала рассказы для "Нью-Йоркера" по-английски. Она говорит, что никогда не было никакого столкновения, она двуязычная просто потому, что родилась во французской Канаде. По-французски она отказывается писать. Она мне сказала лет 20 назад (мы дружим): "Я никогда не буду писать по-французски, потому что я не хочу быть эмигрантским писателем".
Лучше, я думаю, писать по-английски про Россию и по-русски про Англию. Во всяком случае, это самая легкая вещь, самая любопытная, самая увлекательная вещь», - говорит Зиник, и тут же добавляет: «Но самое трудное, конечно же, писать по-английски про Англию и про Россию по-русски».
