У живых людей опыт смерти - заёмный. Это - опыт чужой смерти, чаще всего близких: бабушки и дедушки, отца и матери. Так что эвтаназию можно примерить на себя.

Можно спросить: если бы от тебя лично зависело оборвать жизнь смертельно больной, страдающей бабушки, как бы ты поступил? Можно ещё острей - если бы ты оказался на месте бабушки, что бы ты предпочёл: страдание или уход из жизни? Но кто оценит личный выбор, кто услышит личные доводы в современном обществе?

Одинокому голосу не перекричать богословов, политиков, философов, юристов, медиков. У всех этих кланов свои «за» и «против», причём веские, один другого умней, благородней. Когда вспоминаешь, что министр здравоохранения России говорил о возможных преступлениях, связанных с легализацией эвтаназии, то, конечно, соглашаешься с ним. Но насколько убедительны аргументы российского министра, когда речь идёт о Голландии? Каждый волен по-своему относится к тому, что голландский парламент в 2002 году принял закон о праве на эвтаназию. Как каждый по-своему относится к абортам или клонированию.

Во многих древних обществах эвтаназия в тех или иных формах была нормой. То, что современное общество столь подробно, глубоко, эмоционально обсуждает способы умирания, говорит о том, как выросла цена отдельной человеческой жизни. Можно это выразить и по-другому: речь идёт об умножении свобод, о желании взять в свои руки то, что прежде не зависело от человека: собственную смерть.

Спор об эвтаназии – это напоминание о самой природе свободы. Где она, свобода, - там риск, там отвага и упоение, там достоинство и ответственность.