Мало найдется на свете писателей, окруженных таким ореолом мрачной таинственности, как Эдгар Аллан По. 19 января ему исполнилось бы 202 года, и в тот же день перестала существовать одна из его посмертных тайн. Вернее, тайна осталась, но отошла в область преданий.
Хулио Кортасар, написавший биографию По, сказал о нем: "Самый одинокий из людей не выносил одиночества". Но после смерти По не был одинок. В 1949 году, в год столетия со дня его смерти, ровно в полночь с 18 на 19 января, на его старую могилу в Балтиморе (из которой его останки в 1875 году выкопали и перезахоронили в другом месте) пришел неизвестный в черном плаще, белом шарфе и широкополой шляпе и с тростью с серебряным набалдашником. Он оставил на надгробии три алые розы и початую бутыль французского коньяка. С тех пор ритуал повторялся в течение 60 лет.
Иногда вместе с коньяком и букетом незнакомец оставлял записку со словами: "Эдгар, я не забыл о тебе". В 1993 записка гласила: "Факел будет передан". Записка 1999 года извещала, что загадочный визитер умер, и долг хранителя традиции перешел к его сыну.
Таинственного поклонника По не раз видели, а однажды сфотографировали коленопреклоненным перед могильным камнем, на котором высечен ворон из знаменитого стихотворения и цитата из него же: "Каркнул ворон: "Никогда!" Никто ни разу не пытался с ним заговорить или выследить его – зачем?
Три с половиной года назад 92-летний Сэм Порпора, историк церкви, на погосте которой был похоронен По, вдруг заявил, что мистификацию с тайным почитателем выдумал он, что никаких посещений начиная с 1949 года не было, что он сочинил ритуал, чтобы привлечь к церкви и кладбищу внимание публики, а ходили на могилу, обрядившись в черное, он сам и четверо его добровольных помощников. Но хранитель дома-музея По Джефф Джером с негодованием отверг притязания самозванца. Порпора не смог доказать свое авторство.
В прошлом году черный человек не появился. В этом у могилы собралась небольшая группа энтузиастов, терпеливо дожидавшаяся незнакомца несмотря на ледяной дождь и стужу. И он действительно прибыл – в количестве четырех человек, в том числе двух женщин. Все они были признаны Джеромом ненастоящими. По его словам, незнакомец обязательно подает тайный знак, неизвестный самозванцам, и кладет розы в особом порядке.
Видимо, миссия таинственного поклонника закончена: он возлагал свой дар ровно шесть десятилетий, из года в год, вплоть до двухсотлетней годовщины По. А может быть, смятенный дух Эдгара наконец успокоился и освободил его от обета.
В России с американским культом По может сравниться только культ Михаила Булгакова, чье имя также покрыто налетом мистики. Зачем нам тайна, отчего нас так влечет мир иррационального? Оттого, что сам человек – существо иррациональное. Он часто поступает вопреки здравому смыслу и даже во вред самому себе. Готика как литературный жанр возникла на излете века Просвещения, когда стало ясно, что рационализм не в силах объяснить всё. С тех пор ума у человечества почти не прибавилось, а тайн у мироздания стало больше.
Но жить было бы невыносимо, если бы не спасительная ирония. Нет такой зловещей тайны, которая не имела бы пародийного отражения. В 1928 году шеф пресс-службы одной из голливудских киностудий нанял статистку за 5 долларов, чтобы она, надев черное платье и шляпку с траурной вуалью, попозировала перед могилой звезды немого кино Рудольфо Валентино, скончавшегося двумя годами ранее. Каково же было его удивление, когда спустя год в годовщину смерти Валентино на кладбище появилась траурная дама, которую никто не нанимал. А в 1938 году перед объективами изумленных фоторепортеров предстали сразу три безутешные дамы в черном.
Хулио Кортасар, написавший биографию По, сказал о нем: "Самый одинокий из людей не выносил одиночества". Но после смерти По не был одинок. В 1949 году, в год столетия со дня его смерти, ровно в полночь с 18 на 19 января, на его старую могилу в Балтиморе (из которой его останки в 1875 году выкопали и перезахоронили в другом месте) пришел неизвестный в черном плаще, белом шарфе и широкополой шляпе и с тростью с серебряным набалдашником. Он оставил на надгробии три алые розы и початую бутыль французского коньяка. С тех пор ритуал повторялся в течение 60 лет.
Иногда вместе с коньяком и букетом незнакомец оставлял записку со словами: "Эдгар, я не забыл о тебе". В 1993 записка гласила: "Факел будет передан". Записка 1999 года извещала, что загадочный визитер умер, и долг хранителя традиции перешел к его сыну.
Таинственного поклонника По не раз видели, а однажды сфотографировали коленопреклоненным перед могильным камнем, на котором высечен ворон из знаменитого стихотворения и цитата из него же: "Каркнул ворон: "Никогда!" Никто ни разу не пытался с ним заговорить или выследить его – зачем?
Три с половиной года назад 92-летний Сэм Порпора, историк церкви, на погосте которой был похоронен По, вдруг заявил, что мистификацию с тайным почитателем выдумал он, что никаких посещений начиная с 1949 года не было, что он сочинил ритуал, чтобы привлечь к церкви и кладбищу внимание публики, а ходили на могилу, обрядившись в черное, он сам и четверо его добровольных помощников. Но хранитель дома-музея По Джефф Джером с негодованием отверг притязания самозванца. Порпора не смог доказать свое авторство.
В прошлом году черный человек не появился. В этом у могилы собралась небольшая группа энтузиастов, терпеливо дожидавшаяся незнакомца несмотря на ледяной дождь и стужу. И он действительно прибыл – в количестве четырех человек, в том числе двух женщин. Все они были признаны Джеромом ненастоящими. По его словам, незнакомец обязательно подает тайный знак, неизвестный самозванцам, и кладет розы в особом порядке.
Видимо, миссия таинственного поклонника закончена: он возлагал свой дар ровно шесть десятилетий, из года в год, вплоть до двухсотлетней годовщины По. А может быть, смятенный дух Эдгара наконец успокоился и освободил его от обета.
В России с американским культом По может сравниться только культ Михаила Булгакова, чье имя также покрыто налетом мистики. Зачем нам тайна, отчего нас так влечет мир иррационального? Оттого, что сам человек – существо иррациональное. Он часто поступает вопреки здравому смыслу и даже во вред самому себе. Готика как литературный жанр возникла на излете века Просвещения, когда стало ясно, что рационализм не в силах объяснить всё. С тех пор ума у человечества почти не прибавилось, а тайн у мироздания стало больше.
Но жить было бы невыносимо, если бы не спасительная ирония. Нет такой зловещей тайны, которая не имела бы пародийного отражения. В 1928 году шеф пресс-службы одной из голливудских киностудий нанял статистку за 5 долларов, чтобы она, надев черное платье и шляпку с траурной вуалью, попозировала перед могилой звезды немого кино Рудольфо Валентино, скончавшегося двумя годами ранее. Каково же было его удивление, когда спустя год в годовщину смерти Валентино на кладбище появилась траурная дама, которую никто не нанимал. А в 1938 году перед объективами изумленных фоторепортеров предстали сразу три безутешные дамы в черном.
