Программу ведет Петр Вайль. Приводятся комментарии политологов: американского - сотрудника Центра стратегических и международных исследований Дэна Гуре, с которым беседовал корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин, и российского - Андрея Пионтковского.
Петр Вайль:
Насколько значителен факт ратификации Государственной Думой договор СНВ-2? Корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин беседует на эту тему с известным политологом, сотрудником Центра стратегических и международных исследований Дэном Гуре.
Юрий Жигалкин:
В чем, по-вашему, заключается важность ратификации Думой договора СНВ-2? Несмотря ведь на десятилетнее сопротивление думцев мало кто из специалистов сомневалось, что, в конце концов, они будут вынуждены одобрить договор, поскольку фактически у России не было иного выбора?
Дэн Гуре:
Ратификация СНВ-2 Думой - важный, хотя по большому счету и символический шаг в контексте российско-американских переговоров о сокращении вооружений. Его одобрение важно, поскольку он был дальнейшим препятствием на пути к сокращению ядерных арсеналов двух стран. Профессионалы-военные и дипломаты, занимающиеся этой проблемой, прекрасно осознают, что в отличие от предыдущих договоров об ограничении или сокращении вооружений, являвшихся эпохальными событиями холодной войны, СНВ-2 -это лишь веха. Обе страны стремятся и готовы к дальнейшим сокращениям стратегического ядерного оружия и подготовке Договора СНВ-3. Кроме того, ратификация договора сигнализирует о серьезных политических переменах внутри России. Во-первых, она свидетельствует о том, что новый российский лидер обладает серьезным реальным влиянием. Во-вторых, о том, что Дума стала менее раздробленным, а значит - более работоспособным органом государственной власти. Это внушает надежды на то, что Россия станет более управляемой страной, и ее отношения с иностранными государствами станут более стабильными.
Юрий Жигалкин:
В таком случае можно сказать, что 6 лет, во время которых Дума отказывалась ратифицировать договор, говоря, что он обезоруживает Россию, оказались, что называется, выброшенными на ветер?
Дэн Гуре:
Эта длительная отсрочка была результатом работы нескольких факторов: внутриполитической борьбы в России и желания думцев противопоставить себя Ельцину. Частично было и искреннее беспокойство относительно того, что Россия отказывается от слишком многого и теряет свой статус великой державы. В дополнении к экономическому кризису и развалу армии от России требовали сокращения стратегических ядерных ракет. Так что, я думаю, что Россия была вынуждена пройти через несколько лет адаптации, это было неизбежно. Сейчас, я думаю, что все способны более-менее оценить ситуацию, и оказывается, что договор для России важен и выгоден не менее, чем для США, а может быть и более. Лишь один пример: я предполагаю, что Москва не сможет позволить себе поддерживать стратегический ядерный арсенал даже на уровне, определенном СНВ-2. Этот договор разрешает к 2007-му году каждой стороне иметь до 3,5 тысяч боеголовок. По нашей оценке Россия к концу десятилетия сможет обеспечить нормальную эксплуатацию лишь двух тысяч боеголовок. Даже на этом уровне у нее остается более чем достаточно ядерного оружия для того, чтобы предостеречь любого потенциального противника.
Петр Вайль:
В прямом эфире Радио Свобода известный политолог Андрей Пионтковский. Андрей, ратификация СНВ-2 - выигрыш это для России или нет, и почему?
Андрей Пионтковский:
Вы знаете, я впервые за последнее время согласен с господином и.о. президента, который сегодня сказал, что соглашение СНВ-2 - это, прежде всего, сокращение американских наступательных вооружений. Российский арсенал просто по физическим и экономическим причинам в ближайшие годы сократится не только до уровня трех с половиной тысяч, но даже и глубже. С содержательной стороны это соглашение для России выгодно, но есть и другой, более широкий, политический аспект. Об этом тоже сегодня говорили. Я согласен с Путиным, но не согласен с моим другом Андреем Бабицким, чей оптимизм по поводу готовности Москвы на мирное урегулирование в Чечне мне показался чрезмерным, мягко говоря. (Смотри материал "Война в Чечне. Переломный момент - пушки замолкнут, начнутся переговоры?"). Как раз, мне кажется, что Москва собирается сбивать критику своих действий в Чечне совершенно другим способом - демонстрацией своей конструктивной позиции в области контроля над вооружениями. Это, на мой взгляд, сильный политический ход, потому что Запад и прежде всего, США, эти материи беспокоят гораздо больше, чем проблемы прав человека в Чечне.
Петр Вайль:
Действительно, если выделить один аспект, хотя их много, но то, что беспокоит США больше всего - это ядерный потенциал России. Но это ведь и военный вопрос тоже, или все-таки это - чистая политика?
Андрей Пионтковский:
Нет, это действительно серьезное соглашение, и вот все эти обвинения оппозиции в том, что подрывается российский потенциал, они совершенно непрофессиональны. Ведь первое , что сделал Путин, вернее, его пресс-служба, после ратификации - это давление на американскую сторону, чтобы добиться сокращения потенциала до полутора тысяч боеголовок. Если мы считаем, что наш потенциал сдерживания вполне обеспечен при уровне в полторы тысячи, то о чем тогда говорить при трех-трех с половиной. Просто за годы холодной войны обе державы накопили такие горы ядерного оружия, что обладают избыточным потенциалом сдерживания.
Петр Вайль:
Насколько значителен факт ратификации Государственной Думой договор СНВ-2? Корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин беседует на эту тему с известным политологом, сотрудником Центра стратегических и международных исследований Дэном Гуре.
Юрий Жигалкин:
В чем, по-вашему, заключается важность ратификации Думой договора СНВ-2? Несмотря ведь на десятилетнее сопротивление думцев мало кто из специалистов сомневалось, что, в конце концов, они будут вынуждены одобрить договор, поскольку фактически у России не было иного выбора?
Дэн Гуре:
Ратификация СНВ-2 Думой - важный, хотя по большому счету и символический шаг в контексте российско-американских переговоров о сокращении вооружений. Его одобрение важно, поскольку он был дальнейшим препятствием на пути к сокращению ядерных арсеналов двух стран. Профессионалы-военные и дипломаты, занимающиеся этой проблемой, прекрасно осознают, что в отличие от предыдущих договоров об ограничении или сокращении вооружений, являвшихся эпохальными событиями холодной войны, СНВ-2 -это лишь веха. Обе страны стремятся и готовы к дальнейшим сокращениям стратегического ядерного оружия и подготовке Договора СНВ-3. Кроме того, ратификация договора сигнализирует о серьезных политических переменах внутри России. Во-первых, она свидетельствует о том, что новый российский лидер обладает серьезным реальным влиянием. Во-вторых, о том, что Дума стала менее раздробленным, а значит - более работоспособным органом государственной власти. Это внушает надежды на то, что Россия станет более управляемой страной, и ее отношения с иностранными государствами станут более стабильными.
Юрий Жигалкин:
В таком случае можно сказать, что 6 лет, во время которых Дума отказывалась ратифицировать договор, говоря, что он обезоруживает Россию, оказались, что называется, выброшенными на ветер?
Дэн Гуре:
Эта длительная отсрочка была результатом работы нескольких факторов: внутриполитической борьбы в России и желания думцев противопоставить себя Ельцину. Частично было и искреннее беспокойство относительно того, что Россия отказывается от слишком многого и теряет свой статус великой державы. В дополнении к экономическому кризису и развалу армии от России требовали сокращения стратегических ядерных ракет. Так что, я думаю, что Россия была вынуждена пройти через несколько лет адаптации, это было неизбежно. Сейчас, я думаю, что все способны более-менее оценить ситуацию, и оказывается, что договор для России важен и выгоден не менее, чем для США, а может быть и более. Лишь один пример: я предполагаю, что Москва не сможет позволить себе поддерживать стратегический ядерный арсенал даже на уровне, определенном СНВ-2. Этот договор разрешает к 2007-му году каждой стороне иметь до 3,5 тысяч боеголовок. По нашей оценке Россия к концу десятилетия сможет обеспечить нормальную эксплуатацию лишь двух тысяч боеголовок. Даже на этом уровне у нее остается более чем достаточно ядерного оружия для того, чтобы предостеречь любого потенциального противника.
Петр Вайль:
В прямом эфире Радио Свобода известный политолог Андрей Пионтковский. Андрей, ратификация СНВ-2 - выигрыш это для России или нет, и почему?
Андрей Пионтковский:
Вы знаете, я впервые за последнее время согласен с господином и.о. президента, который сегодня сказал, что соглашение СНВ-2 - это, прежде всего, сокращение американских наступательных вооружений. Российский арсенал просто по физическим и экономическим причинам в ближайшие годы сократится не только до уровня трех с половиной тысяч, но даже и глубже. С содержательной стороны это соглашение для России выгодно, но есть и другой, более широкий, политический аспект. Об этом тоже сегодня говорили. Я согласен с Путиным, но не согласен с моим другом Андреем Бабицким, чей оптимизм по поводу готовности Москвы на мирное урегулирование в Чечне мне показался чрезмерным, мягко говоря. (Смотри материал "Война в Чечне. Переломный момент - пушки замолкнут, начнутся переговоры?"). Как раз, мне кажется, что Москва собирается сбивать критику своих действий в Чечне совершенно другим способом - демонстрацией своей конструктивной позиции в области контроля над вооружениями. Это, на мой взгляд, сильный политический ход, потому что Запад и прежде всего, США, эти материи беспокоят гораздо больше, чем проблемы прав человека в Чечне.
Петр Вайль:
Действительно, если выделить один аспект, хотя их много, но то, что беспокоит США больше всего - это ядерный потенциал России. Но это ведь и военный вопрос тоже, или все-таки это - чистая политика?
Андрей Пионтковский:
Нет, это действительно серьезное соглашение, и вот все эти обвинения оппозиции в том, что подрывается российский потенциал, они совершенно непрофессиональны. Ведь первое , что сделал Путин, вернее, его пресс-служба, после ратификации - это давление на американскую сторону, чтобы добиться сокращения потенциала до полутора тысяч боеголовок. Если мы считаем, что наш потенциал сдерживания вполне обеспечен при уровне в полторы тысячи, то о чем тогда говорить при трех-трех с половиной. Просто за годы холодной войны обе державы накопили такие горы ядерного оружия, что обладают избыточным потенциалом сдерживания.
