Программу ведет Петр Вайль. В ней участвуют корреспондент Радио Свобода в Москве Андрей Трухан и Алексей Симонов - председатель Российского Фонда Защиты Гласности.
Петр Вайль:
3 мая в России, как и во многих странах, отмечали Международный День Свободы Прессы. Побеседовать с коллегами по цеху о свободе прессы в стране пришли Генеральный Секретарь Союза Журналистов России Игорь Яковенко и руководитель Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Андрей Трухан:
Андрей Трухан:
В праздничные дни принято подводить итоги. По мнению Генерального Секретаря Союза Журналистов России, они не очень утешительны.
Игорь Яковенко:
За прошедший год подведение итогов заставляет нас очень серьезно задуматься над состоянием свободы слова в России. Прежде всего, мы констатируем, что в России за последние 10 лет с момента вступления в силу Закона о СМИ, несмотря на то, что закон хороший, и в целом свобода слова в России существует, существует и большое количество проблем.
Андрей Трухан:
Перечень проблем весьма велик и начинается, естественно, с базиса.
Игорь Яковенко:
Первая группа проблем носит экономический характер. Речь идет о голосовании в Государственной Думе и отмене поправок к налоговому законодательству, которые позволяли СМИ существовать все последние 6 лет. Мы проанализировали и показали всем депутатам, что отмена поправок приведет к тому, что СМИ станут дороже в полтора раза. А что касается электронных СМИ, то возможность существовать у них практически исчезнет.
Андрей Трухан:
Региональная раздробленность России отчетливо видна и в сфере СМИ.
Игорь Яковенко:
Вторая группа проблем, которая нас беспокоит, это очень серьезные проблемы в регионах. На сегодняшний день в России создано 89 различных политических режимов, каждый из которых по-своему ущемляет свободу слова.
Андрей Трухан:
120 журналистов погибли на территории России за 10 лет существования российского Закона о печати.
Игорь Яковенко:
Следующая группа проблем: это такая форма борьбы со свободой слова, которая носит характер нападения на журналистов, на СМИ,... и все это происходит в массовом порядке. В целом, за время действия Закона о СМИ в связи с выполнением профессионального долго у нас убито 120 журналистов. Вот на сегодняшний момент мы можем сказать, что тенденция такова, что эти факты учащаются, причем расследования по этим преступлениям против журналистов, в связи с выполнением ими профессионального долга, как правило, не расследуются, и виновные не наказаны.
Андрей Трухан:
По словам руководителя Центра экстремальной журналистики Олега Панфилова, российское журналистское сообщество поддалось давлению властей при освещении событий в Чечне,
Олег Панфилов:
Российские журналисты довольно своеобразно освещают чеченскую кампанию - власть пытается воздействовать на идеологию СМИ. Какая-то часть российской прессы поддалась этому давлению. Но, на мой взгляд, нужно не забывать, что это - не война против агрессора, а происходящая внутри страны гражданская война. А в гражданской войне, по-моему, нужно писать в соответствии с мнениями обеих сторон.
Андрей Трухан:
"Необходимо реформировать Министерство Печати России, лишив его функций "Министерства Пропаганды", - считает Игорь Яковенко, и он уповает, в первую очередь, на Владимира Путина:
Игорь Яковенко:
Я глубоко убежден в том, что в том виде, в каком сегодня существует Минпечати, оно существовать не должно. С момента с своего создания оно было создано как "Министерство Пропаганды", и вся его деятельность за прошедшие полгода - года еще нет, свидетельствует о том, то Минпечати не занимается функциями, которыми оно должно заниматься, а занимается функциями пропаганды. По нашему убеждению, наступил определенный "момент истины", в том числе, и для президента Россию. Президент заявил о своей приверженности свободе слова, и в эти дни должно стать ясно - декларациями это, или - действительное убеждение нового президента.
Андрей Трухан:
Впрочем, надеяться только на изменения сверху российские журналисты не намерены. Отныне по образу американской программы "10 врагов прессы" в России ежемесячно и ежегодно будет объявляться список "врагов российской прессы". Олег Панфилов определил цель создания такого списка следующим образом:
Олег Панфилов:
Это делается, чтобы назвать тех государственных чиновников и политиков, лидеров политических партий, депутатов, министров и прочих людей, которые пытаются воздействовать на российскую прессу.
Андрей Трухан:
Первые неофициальные кандидаты в список врагов российской прессы уже названы. Это - Минпечати, объявившее незаконные предупреждения "Коммерсанту" и "Новой Газете" за публикацию интервью Аслана Масхадова, администрация Саратовской области, где в региональном выпуске газеты "Известия" критический материал была заменен на положительный, администрация Санкт-Петербурга, по чьему распоряжению был конфискован тираж газеты "Моя Столица". Составлять подобный список будет независимое жюри из 33 журналистов.
Петр Вайль:
В Международный День Свободы Прессы я побеседовал с председателем Российского Фонда Защиты Гласности Алексеем Симоновым.
Алексей Кириллович, как, по-вашему, изменилось состояние свободы прессы в России в связи с известными политическими событиями?
Алексей Симонов:
Свобода прессы в России претерпевает серьезные изменения, и связаны они с общей усталостью общества от свободы слова. Я думаю, что это такое странное и несчастливое для прессы стечение обстоятельств, когда, с одной стороны, журналисты устали биться за правду, а с другой стороны средства массовой информации устали бороться за эту правду и свободу слова с властью. Наконец, собственно читатели и слушатели устали от самовольства прессы, от ее неточности и от ее экстремизма в показе различных событий и оценке их. Это общее ощущение усталости от свободы очень сильно сказывается сейчас, и оно не связано непосредственно с самыми последними событиями - эта тенденция началась еще в предыдущие выборы в 1996-м году, и так она катится, с моей точки зрения, вниз, потому что высокая планка свободы прессы на сегодняшний день значительно дальше от нас, чем четыре-пять лет тому назад.
Петр Вайль:
Алексей Кириллович, по тому, как вы говорите, вина или, точнее, беда распределяется как на власти, так и на журналистов, так и на читающую и слушающую публику, и, по вашей оценке, примерно поровну - я правильно вас понял?
Алексей Симонов:
Да, я думаю, что это - общая тенденция, и именно поэтому она так опасна.
Петр Вайль:
То, что вы говорите, что публика устала от свободы прессы - это один из распространенных аргументов противников демократии, которые говорят о том, что "российский народ к демократии не готов", - в первую очередь, имеется в виду именно это - свобода прессы или, как говорят ее критики, "разгул"? Вы тоже придерживаетесь такой точки зрения?
Алексей Симонов:
Нет, я не придерживаюсь такой точки зрения, дело в том, что свобода отличается от воли тем, что свобода - это свобода собственной реализации при определенных условиях игры. Воля - это свобода самореализации без каких бы то ни было ограничений. Мне кажется, что мы посягнули на волю прессы: "чернуха", "заказуха", и так далее, и тому подобное, тоже - элементы "воли прессы". На самом деле, при свободной прессе есть жесткие рамки, в которые эта свобода введена. Жесткие рамки, которые стоят, внутренне жесткие рамки собственных убеждений, собственных этических взглядов. Этих рамок, к сожалению, оказалось настолько недостаточно, что на читателя пролилось куда больше не информации, а своевольной трактовки этой информации, не фактов, а своего видения этих фактов... На самом деле, я думаю, что усталость сказывается еще и в доверии к прессе. За последние 5 лет индекс доверия к прессе упал во много раз. Еще 5 лет тому назад пресса из всех общественных институтов была тем, к которому общество испытывало самую высокую степень доверия. Сегодня она даже уже не на первом месте. Это - наша общая беда.
Петр Вайль:
Я думаю, что вы правы, когда говорите о трактовке - не о фактах, а об интерпретации. Но, собственно, такова история российской журналистики - вовсе необязательно советского времени, а и 19-го века. Вспомните, что все "журналисты", как они тогда назывались - имелось в виду совсем другое - "те, кто издавали журналы", все они были, в общем, либо состоявшиеся, либо нет, писателями, и они так или иначе подавали свое видение мира, а не то, что в мире происходит. Но что, по-вашему, можно сделать? Ведь существуют в России какие-то законы о прессе и, в общем, даже и неплохие. Но пресса ведь - саморегулирующийся механизм - она, в общем, и является своим собственным законом. Так что тут полезного можно сделать?
Алексей Симонов:
В вашем вопросе заключен и ответ. Дело в том, что механизмы регулирования прессы действительно демократичны и выдерживают любое сравнение с европейскими и мировыми стандартами. А вот саморегулирование прессы практически отсутствует. На сегодняшний день Кодекс этики российского журналиста, который подписывают все, вступая в Международный союз журналистов - на самом деле, это - чистое сотрясение воздуха. Хартия, которую незадолго до этого подписали все ведущие телекомпании страны - на ней не успели еще высохнуть чернила, как все об нее вытерли ноги. Так что попытки саморегулирования нашей прессе не удаются, и она, соблазненная вот той волей, о которой я говорил, не способна к свободе, то есть к саморегулированию собственной воли.
Петр Вайль:
То есть, в случаях экстремальных - случаях опасности, тревоги, российские журналисты способны объединиться - не формально, но как-то духовно, коллегиально. Вот случай Бабицкого это показал?
Алексей Симонов:
Он, во-первых, показал, что далеко не все способны объединиться. Во-вторых, он показал, что те, кто объединились, про дело Бабицкого уже забыли, а те, кто в это объединение не входили, продолжают долбить Бабицкого, и периодически появляются отвратительные по смыслу, сути и аргументации статьи, посвященные Бабицкому и его делу, и они продолжают идти, и на них никто не отвечает, так что мы способны объединиться, но на очень короткое время. Но есть менее значительные примеры, на которых это особенно видно. Понимаете, когда на пресс-конференции, на которой присутствуют 20 СМИ, пресс-секретарь действующего губернатора объявляет, что такая-то газета и такой-то телеканал должны удалиться, потому что они не будут допущены на эту пресс-конференцию, если остальные 18 присутствующих СМИ не встают и не уходят, то это значит, что с коллегиальностью у нас очень плохо. И с саморегулированием в смысле внесения этического начала в наше общее дело тоже.
Петр Вайль:
А теперь несколько слов об отношении власти к прессе. Вы очень хорошо привели пример, не называя, впрочем, где это произошло, но это не важно. Но вот, произвол на местах, например, на сегодняшней пресс-конференции по поводу Международного Дня Свободы Прессы, говорилось, что в приложении к "Известиям", выходящем в Саратовской области, была просто целиком переделана статья - с отрицательной на положительную в угоду действующей власти губернатора. Известны ли вам в большом количестве подобные случаи местной цензуры?
Алексей Симонов:
Когда "Известия" печатали об этом статью, кстати говоря, речь шла не о замене статьи, а в статье были заменены две оценочные категории, очень выгодно для местного губернатора, не более того, хотя это была чистая цензура, то там же приводились еще 5 или 6 примеров, которые были взяты из мониторинга Фонда Защиты Гласности в других областях, но достаточно сказать, что параллельно с событиями в Саратове в Уфе в связи с публикацией одной статьи затеяли реорганизацию 3 газет, просто чтобы уволить неугодного редактора. Что это такое, как не проявление цензуры?! Таких примеров более чем достаточно. Они повсеместны. Периодически какие-то "отморозки" во власти просто требуют, чтобы им доставляли материал для предварительного ознакомления, но этих примеров не так много, потому что люди стали обтертые. Они все пользуются языком демократии, этот язык они, в общем, выучили и поэтому зачем, собственно говоря, осуществлять цензуру, когда можно позвонить зависящему от тебе рекламодателю и сказать ему, что ты не рекомендуешь иметь дело с этой газетой, после чего та решается своего наиболее популярного рекламодателя. Таких примеров сотни и даже тысячи.
Петр Вайль:
А что касается общероссийского уровня? Вот сейчас много говорят о том, что от ликвидации льготного налогообложения газеты станут дороже в полтора и два раза, и что это тоже способ давления власти на прессу. Что вы скажете по этому поводу?
Алексей Симонов:
Я думаю, что ликвидация таких льгот в одностороннем порядке - это в чистом виде давление на прессу. Если бы при этом государство отказалось, как много лет и много раз твердили и твердят российские демократы от печати, от учредительства СМИ, то есть поставило бы всех изначально в равные условия, в которых шли бы реальные рыночные отношения и соревнование - тогда можно было бы рискнуть отменить все эти льготы. Но на сегодняшний день больше 40 процентов прессы просто впрямую принадлежит государству и оплачивается, и на часть этих СМИ, в сущности, уже даже не распространяется Закон о СМИ, а действует Закон о государственной службе, ибо это - унитарные или муниципальные предприятия или учреждения, в которых работают госслужащие, и Закон о СМИ им в сущности уже не может помочь, потому что действуют другие законы?
Петр Вайль:
Алексей Кириллович, Комитет Защиты журналистов в Нью-Йорке опубликовал список, как они это назвали, "10 врагов свободной прессы в мире." В этот список, скажем, вошли Цзян Цземин, Фидель Кастро, Слободан Милошевич, а из руководителей тех стран, которые входят в СНГ - Нурсултан Назарбаев. Как вы считаете, он действительно так выделяется?
Алексей Симонов:
Я думаю, что, например, полное отсутствие вообще какой бы то ни было свободы прессы в Туркменистане, где учредителем всех СМИ является Туркменбаши, свидетельствует о том, что уж там-то ситуация точно никак не лучше. Я думаю, что проблемы в сегодняшнем Узбекистане со свободой прессы тоже заслуживают не меньшей оценки, оценка деятельности Каримова тоже занижена, и я думаю, что на роль врагов свободы прессы в регионе безусловно могут претендовать еще два-три политика.
Петр Вайль:
И, наверное, Лукашенко тоже?
Алексей Симонов:
Это вообще, так сказать, "чемпион"... У Лукашенко и Назарбаева остатки свободной прессы все-таки существуют и идет постоянный и планомерный процесс их подавления, а там где уже не раздаются... короче говоря, информация из мест, где нет свободной прессы, поступает очень благополучная, потому что там ее нет. Там, где нет свободной прессы, нет информации о конфликтах, ибо пресса по своей природе конфликтна. Так вот, почти нет сообщений из Туркменистана и Узбекистана. А из Казахстана и Белоруссии достаточно регулярны - там еще продолжают добивать остатки свободной прессы.
Петр Вайль:
3 мая в России, как и во многих странах, отмечали Международный День Свободы Прессы. Побеседовать с коллегами по цеху о свободе прессы в стране пришли Генеральный Секретарь Союза Журналистов России Игорь Яковенко и руководитель Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Андрей Трухан:
Андрей Трухан:
В праздничные дни принято подводить итоги. По мнению Генерального Секретаря Союза Журналистов России, они не очень утешительны.
Игорь Яковенко:
За прошедший год подведение итогов заставляет нас очень серьезно задуматься над состоянием свободы слова в России. Прежде всего, мы констатируем, что в России за последние 10 лет с момента вступления в силу Закона о СМИ, несмотря на то, что закон хороший, и в целом свобода слова в России существует, существует и большое количество проблем.
Андрей Трухан:
Перечень проблем весьма велик и начинается, естественно, с базиса.
Игорь Яковенко:
Первая группа проблем носит экономический характер. Речь идет о голосовании в Государственной Думе и отмене поправок к налоговому законодательству, которые позволяли СМИ существовать все последние 6 лет. Мы проанализировали и показали всем депутатам, что отмена поправок приведет к тому, что СМИ станут дороже в полтора раза. А что касается электронных СМИ, то возможность существовать у них практически исчезнет.
Андрей Трухан:
Региональная раздробленность России отчетливо видна и в сфере СМИ.
Игорь Яковенко:
Вторая группа проблем, которая нас беспокоит, это очень серьезные проблемы в регионах. На сегодняшний день в России создано 89 различных политических режимов, каждый из которых по-своему ущемляет свободу слова.
Андрей Трухан:
120 журналистов погибли на территории России за 10 лет существования российского Закона о печати.
Игорь Яковенко:
Следующая группа проблем: это такая форма борьбы со свободой слова, которая носит характер нападения на журналистов, на СМИ,... и все это происходит в массовом порядке. В целом, за время действия Закона о СМИ в связи с выполнением профессионального долго у нас убито 120 журналистов. Вот на сегодняшний момент мы можем сказать, что тенденция такова, что эти факты учащаются, причем расследования по этим преступлениям против журналистов, в связи с выполнением ими профессионального долга, как правило, не расследуются, и виновные не наказаны.
Андрей Трухан:
По словам руководителя Центра экстремальной журналистики Олега Панфилова, российское журналистское сообщество поддалось давлению властей при освещении событий в Чечне,
Олег Панфилов:
Российские журналисты довольно своеобразно освещают чеченскую кампанию - власть пытается воздействовать на идеологию СМИ. Какая-то часть российской прессы поддалась этому давлению. Но, на мой взгляд, нужно не забывать, что это - не война против агрессора, а происходящая внутри страны гражданская война. А в гражданской войне, по-моему, нужно писать в соответствии с мнениями обеих сторон.
Андрей Трухан:
"Необходимо реформировать Министерство Печати России, лишив его функций "Министерства Пропаганды", - считает Игорь Яковенко, и он уповает, в первую очередь, на Владимира Путина:
Игорь Яковенко:
Я глубоко убежден в том, что в том виде, в каком сегодня существует Минпечати, оно существовать не должно. С момента с своего создания оно было создано как "Министерство Пропаганды", и вся его деятельность за прошедшие полгода - года еще нет, свидетельствует о том, то Минпечати не занимается функциями, которыми оно должно заниматься, а занимается функциями пропаганды. По нашему убеждению, наступил определенный "момент истины", в том числе, и для президента Россию. Президент заявил о своей приверженности свободе слова, и в эти дни должно стать ясно - декларациями это, или - действительное убеждение нового президента.
Андрей Трухан:
Впрочем, надеяться только на изменения сверху российские журналисты не намерены. Отныне по образу американской программы "10 врагов прессы" в России ежемесячно и ежегодно будет объявляться список "врагов российской прессы". Олег Панфилов определил цель создания такого списка следующим образом:
Олег Панфилов:
Это делается, чтобы назвать тех государственных чиновников и политиков, лидеров политических партий, депутатов, министров и прочих людей, которые пытаются воздействовать на российскую прессу.
Андрей Трухан:
Первые неофициальные кандидаты в список врагов российской прессы уже названы. Это - Минпечати, объявившее незаконные предупреждения "Коммерсанту" и "Новой Газете" за публикацию интервью Аслана Масхадова, администрация Саратовской области, где в региональном выпуске газеты "Известия" критический материал была заменен на положительный, администрация Санкт-Петербурга, по чьему распоряжению был конфискован тираж газеты "Моя Столица". Составлять подобный список будет независимое жюри из 33 журналистов.
Петр Вайль:
В Международный День Свободы Прессы я побеседовал с председателем Российского Фонда Защиты Гласности Алексеем Симоновым.
Алексей Кириллович, как, по-вашему, изменилось состояние свободы прессы в России в связи с известными политическими событиями?
Алексей Симонов:
Свобода прессы в России претерпевает серьезные изменения, и связаны они с общей усталостью общества от свободы слова. Я думаю, что это такое странное и несчастливое для прессы стечение обстоятельств, когда, с одной стороны, журналисты устали биться за правду, а с другой стороны средства массовой информации устали бороться за эту правду и свободу слова с властью. Наконец, собственно читатели и слушатели устали от самовольства прессы, от ее неточности и от ее экстремизма в показе различных событий и оценке их. Это общее ощущение усталости от свободы очень сильно сказывается сейчас, и оно не связано непосредственно с самыми последними событиями - эта тенденция началась еще в предыдущие выборы в 1996-м году, и так она катится, с моей точки зрения, вниз, потому что высокая планка свободы прессы на сегодняшний день значительно дальше от нас, чем четыре-пять лет тому назад.
Петр Вайль:
Алексей Кириллович, по тому, как вы говорите, вина или, точнее, беда распределяется как на власти, так и на журналистов, так и на читающую и слушающую публику, и, по вашей оценке, примерно поровну - я правильно вас понял?
Алексей Симонов:
Да, я думаю, что это - общая тенденция, и именно поэтому она так опасна.
Петр Вайль:
То, что вы говорите, что публика устала от свободы прессы - это один из распространенных аргументов противников демократии, которые говорят о том, что "российский народ к демократии не готов", - в первую очередь, имеется в виду именно это - свобода прессы или, как говорят ее критики, "разгул"? Вы тоже придерживаетесь такой точки зрения?
Алексей Симонов:
Нет, я не придерживаюсь такой точки зрения, дело в том, что свобода отличается от воли тем, что свобода - это свобода собственной реализации при определенных условиях игры. Воля - это свобода самореализации без каких бы то ни было ограничений. Мне кажется, что мы посягнули на волю прессы: "чернуха", "заказуха", и так далее, и тому подобное, тоже - элементы "воли прессы". На самом деле, при свободной прессе есть жесткие рамки, в которые эта свобода введена. Жесткие рамки, которые стоят, внутренне жесткие рамки собственных убеждений, собственных этических взглядов. Этих рамок, к сожалению, оказалось настолько недостаточно, что на читателя пролилось куда больше не информации, а своевольной трактовки этой информации, не фактов, а своего видения этих фактов... На самом деле, я думаю, что усталость сказывается еще и в доверии к прессе. За последние 5 лет индекс доверия к прессе упал во много раз. Еще 5 лет тому назад пресса из всех общественных институтов была тем, к которому общество испытывало самую высокую степень доверия. Сегодня она даже уже не на первом месте. Это - наша общая беда.
Петр Вайль:
Я думаю, что вы правы, когда говорите о трактовке - не о фактах, а об интерпретации. Но, собственно, такова история российской журналистики - вовсе необязательно советского времени, а и 19-го века. Вспомните, что все "журналисты", как они тогда назывались - имелось в виду совсем другое - "те, кто издавали журналы", все они были, в общем, либо состоявшиеся, либо нет, писателями, и они так или иначе подавали свое видение мира, а не то, что в мире происходит. Но что, по-вашему, можно сделать? Ведь существуют в России какие-то законы о прессе и, в общем, даже и неплохие. Но пресса ведь - саморегулирующийся механизм - она, в общем, и является своим собственным законом. Так что тут полезного можно сделать?
Алексей Симонов:
В вашем вопросе заключен и ответ. Дело в том, что механизмы регулирования прессы действительно демократичны и выдерживают любое сравнение с европейскими и мировыми стандартами. А вот саморегулирование прессы практически отсутствует. На сегодняшний день Кодекс этики российского журналиста, который подписывают все, вступая в Международный союз журналистов - на самом деле, это - чистое сотрясение воздуха. Хартия, которую незадолго до этого подписали все ведущие телекомпании страны - на ней не успели еще высохнуть чернила, как все об нее вытерли ноги. Так что попытки саморегулирования нашей прессе не удаются, и она, соблазненная вот той волей, о которой я говорил, не способна к свободе, то есть к саморегулированию собственной воли.
Петр Вайль:
То есть, в случаях экстремальных - случаях опасности, тревоги, российские журналисты способны объединиться - не формально, но как-то духовно, коллегиально. Вот случай Бабицкого это показал?
Алексей Симонов:
Он, во-первых, показал, что далеко не все способны объединиться. Во-вторых, он показал, что те, кто объединились, про дело Бабицкого уже забыли, а те, кто в это объединение не входили, продолжают долбить Бабицкого, и периодически появляются отвратительные по смыслу, сути и аргументации статьи, посвященные Бабицкому и его делу, и они продолжают идти, и на них никто не отвечает, так что мы способны объединиться, но на очень короткое время. Но есть менее значительные примеры, на которых это особенно видно. Понимаете, когда на пресс-конференции, на которой присутствуют 20 СМИ, пресс-секретарь действующего губернатора объявляет, что такая-то газета и такой-то телеканал должны удалиться, потому что они не будут допущены на эту пресс-конференцию, если остальные 18 присутствующих СМИ не встают и не уходят, то это значит, что с коллегиальностью у нас очень плохо. И с саморегулированием в смысле внесения этического начала в наше общее дело тоже.
Петр Вайль:
А теперь несколько слов об отношении власти к прессе. Вы очень хорошо привели пример, не называя, впрочем, где это произошло, но это не важно. Но вот, произвол на местах, например, на сегодняшней пресс-конференции по поводу Международного Дня Свободы Прессы, говорилось, что в приложении к "Известиям", выходящем в Саратовской области, была просто целиком переделана статья - с отрицательной на положительную в угоду действующей власти губернатора. Известны ли вам в большом количестве подобные случаи местной цензуры?
Алексей Симонов:
Когда "Известия" печатали об этом статью, кстати говоря, речь шла не о замене статьи, а в статье были заменены две оценочные категории, очень выгодно для местного губернатора, не более того, хотя это была чистая цензура, то там же приводились еще 5 или 6 примеров, которые были взяты из мониторинга Фонда Защиты Гласности в других областях, но достаточно сказать, что параллельно с событиями в Саратове в Уфе в связи с публикацией одной статьи затеяли реорганизацию 3 газет, просто чтобы уволить неугодного редактора. Что это такое, как не проявление цензуры?! Таких примеров более чем достаточно. Они повсеместны. Периодически какие-то "отморозки" во власти просто требуют, чтобы им доставляли материал для предварительного ознакомления, но этих примеров не так много, потому что люди стали обтертые. Они все пользуются языком демократии, этот язык они, в общем, выучили и поэтому зачем, собственно говоря, осуществлять цензуру, когда можно позвонить зависящему от тебе рекламодателю и сказать ему, что ты не рекомендуешь иметь дело с этой газетой, после чего та решается своего наиболее популярного рекламодателя. Таких примеров сотни и даже тысячи.
Петр Вайль:
А что касается общероссийского уровня? Вот сейчас много говорят о том, что от ликвидации льготного налогообложения газеты станут дороже в полтора и два раза, и что это тоже способ давления власти на прессу. Что вы скажете по этому поводу?
Алексей Симонов:
Я думаю, что ликвидация таких льгот в одностороннем порядке - это в чистом виде давление на прессу. Если бы при этом государство отказалось, как много лет и много раз твердили и твердят российские демократы от печати, от учредительства СМИ, то есть поставило бы всех изначально в равные условия, в которых шли бы реальные рыночные отношения и соревнование - тогда можно было бы рискнуть отменить все эти льготы. Но на сегодняшний день больше 40 процентов прессы просто впрямую принадлежит государству и оплачивается, и на часть этих СМИ, в сущности, уже даже не распространяется Закон о СМИ, а действует Закон о государственной службе, ибо это - унитарные или муниципальные предприятия или учреждения, в которых работают госслужащие, и Закон о СМИ им в сущности уже не может помочь, потому что действуют другие законы?
Петр Вайль:
Алексей Кириллович, Комитет Защиты журналистов в Нью-Йорке опубликовал список, как они это назвали, "10 врагов свободной прессы в мире." В этот список, скажем, вошли Цзян Цземин, Фидель Кастро, Слободан Милошевич, а из руководителей тех стран, которые входят в СНГ - Нурсултан Назарбаев. Как вы считаете, он действительно так выделяется?
Алексей Симонов:
Я думаю, что, например, полное отсутствие вообще какой бы то ни было свободы прессы в Туркменистане, где учредителем всех СМИ является Туркменбаши, свидетельствует о том, что уж там-то ситуация точно никак не лучше. Я думаю, что проблемы в сегодняшнем Узбекистане со свободой прессы тоже заслуживают не меньшей оценки, оценка деятельности Каримова тоже занижена, и я думаю, что на роль врагов свободы прессы в регионе безусловно могут претендовать еще два-три политика.
Петр Вайль:
И, наверное, Лукашенко тоже?
Алексей Симонов:
Это вообще, так сказать, "чемпион"... У Лукашенко и Назарбаева остатки свободной прессы все-таки существуют и идет постоянный и планомерный процесс их подавления, а там где уже не раздаются... короче говоря, информация из мест, где нет свободной прессы, поступает очень благополучная, потому что там ее нет. Там, где нет свободной прессы, нет информации о конфликтах, ибо пресса по своей природе конфликтна. Так вот, почти нет сообщений из Туркменистана и Узбекистана. А из Казахстана и Белоруссии достаточно регулярны - там еще продолжают добивать остатки свободной прессы.
