Свердловское отделение «Справедливой России» входит в предвыборную кампанию без лидера. Нынешний депутат Государственной думы Евгений Ройзман объявил о намерении выйти из партии, которая не нашла ему места в списках. 16 октября, во вторник, были утверждены две части регионального списка партии, один из них возглавил действующий депутат Свердловской областной думы Александр Бурков, а другой - член президиума центрального совета «Справедливой России» академик Валерий Черешнев. В интервью Радио Свобода Евгений Ройзман прокомментировал сложившуюся ситуацию.

- Как вы думаете, почему в партии было принято такое решение?

- Думаю, что оно было принято под давлением извне. Единственная причина, почему было принято такое решение, то, что здесь у «Справедливой России» был самый высокий рейтинг по стране - 22,8%, это мы еще не вошли в кампанию, это на конец августа. Таких показателей не было нигде по стране. Ну, видимо, испугались, начались подковерные движения, и Сергею Михайловичу было строго-настрого предложено, и он вынужден был с этим согласиться.

- То есть происки конкурентов?

-В первую очередь, конечно.

- Известно, что в последнее время «Справедливая Россия» лишилась многих известных личностей, как и вы, они приняли решение покинуть ряды партии. А это с чем связано? Тоже борьба за место в списках?

- Нет, для Варенникова какая борьба за место в списках? Генерал Варенников стоял в своем списке первый. Мэр Воронежа тоже возглавлял список. Просто проблема в следующем. Когда все начиналось, все начиналось по-настоящему, люди поверили, а когда начались вот эти игры кремлевские, когда вдруг поняли, что решение-то принимается не в партии, а где-то другие люди управляют и другие люди диктуют, это задело многих. Я могу поднять людей, могу вести людей за собой, но я должен понимать, что я делаю. А когда люди выходят на баррикады, каждый же подставляется.

Представляете, что такое в маленьком городе поддержать не «Единую Россию», а какую-то другую партию? Люди должны понимать, для чего они это делают, а здесь для всех потеряло смысл. И поверьте, что это не последний выход из «Справедливой России». Я-то не сам вышел, я же все делаю по-честному, я собрал людей, всех представителей, всех председателей местных отделений, нас собралось около 40 человек. Я говорю: вот такая ситуация, когда вы шли за мной, вы знали, я не иду. Они говорят: мы тоже не идем, нам зачем за кого-то рубиться, кто-то денег дал, чтобы купить себе место, а мы тут будем подставляться, да входить в конфликт, зачем? И все, и приняли решение выходить. На сегодняшний день уже больше четырех тысяч заявлений о выходе из партии. Ну, а всего нас было около десяти тысяч человек, членов партии, выйдут все.

- И чем вы будете заниматься дальше?

- Я по образованию историк. У меня очень много серьезных, интересных дел, два музея, фонд «Город без наркотиков». Сейчас [создали] «Страну без наркотиков» зарегистрировали бренд, очень много организаций объединили. Мне есть, чем заняться.

- А политика?

- Да мне не нравится политика, я в политике человек случайный, я просто постарался за эти четыре года не замазаться. Ну, не замазался, нанюхался, переживу. Мне есть, чем заняться. И еще один момент. Для меня же депутатский мандат - это не самоцель. Все самые серьезные вещи в своей жизни я сделал, не будучи депутатом.

- Тем не менее, как бы вы сейчас оценили шансы ваших, теперь уже получается, бывших соратников на грядущих выборах, какое это будет место, партия будет второй после «Единой России» или впереди еще будет КПРФ?

- Да нет, на нынешней поляне, конечно, проиграют КПРФ, это несомненно. Скажу больше, если люди раскусят то, что произошло, то есть если люди поймут то, что произошло, то могут и семипроцентный барьер не преодолеть. Думаю, что вопрос сейчас стоит именно так.

- То есть вообще не попасть в Государственную Думу?

- При таких обстоятельствах могут вообще не попасть в Государственную Думу.

- Эта история с рекордным ростом цен в стране и шум вокруг замораживания цен и прочее, некоторые эксперты полагают, что тут единороссы, частично решив эту проблему на уровне министерств и глав регионов, отобрали несколько процентов у «Справедливой России».

- Я думаю, что, во-первых, искусственно зашумели об этом, и то, что об этом зашумели, спровоцировало еще большую панику. Потому что рост шел, шел себе обычный рост, называется инфляция на самом деле, просто об инфляции говорить не принято. Поэтому рост цен назвали ростом цен, напугали, объявив по центральным каналам телевидения о росте цен. Следом за этим сразу же начали покупать, закупаться и так далее. Началась некоторая истерика. А на самом деле любой мало-мальски грамотный экономист понимает, что никакими директивами цены не остановить, цены останавливаются только одним способом - созданием изобилия. Регулировать цены невозможно, мы в другой стране живем. Поэтому это так, разговоры.

- Как вы, наверное, знаете, «Справедливую Россию» называют второй партией власти, второй партией чиновников и бюрократов, и в обществе задаются вопросом: а нужна ли стране вообще такая партия? Как бы вы ответили на этот вопрос?

- Да нет, это просто предвыборные слоганы запускались, такой месседж для бюрократии, что у бюрократии, у тех, кто у власти, у чиновников есть какой-то выбор, что есть не только «Единая Россия», но есть еще и «Справедливая Россия». На самом деле - кто во что горазд и как получится. Перед выборами все говорят то, что хотят от них услышать. Поэтому партия, конечно, нужна была. Я сам столкнулся, когда здесь нас в регионе мы начали в полную силу работать, у «Единой России» как бы под боком «загорелось». Самый простой пример привожу. Я хотел в детскую больницу отвезти холодильник, там надо было. Об этом узнали в «Единой России» и привезли три холодильника. Начали мы какую-то церковь ремонтировать, просто вкладывать деньги по-серьезному - прибежал глава района и говорит: батюшка, напишите, пожалуйста, заявление в «Единую Россию», мы вам все сделаем. И я вынужден был в два раза больше и активнее работать, и они по моим следам тоже вынуждены были все время работать. В какой-то момент, видимо, работать надоело и пошли другим путем. А так здорово, была бы конкуренция между двумя партиями. Сейчас, конечно, уже не будет.