Дагестанские писатели и правозащитники выступили с открытым письмом в связи со сложившейся в селе Гимры ситуацией. Один из авторов этого письма, обращенного к российским властям и, как указывается в самом послании, к мировой общественности, писатель, публицист, член Русского ПЕН-центра Абдурашид Саидов накануне разговаривал с жителями села Гимры и рассказал об этом Радио Свобода.
- Такая массовая операция вне территории Чечни первый раз, это впервые. 3500 человек жителей, довольно большое горное селение находится в оцеплении с 15-го числа. И самое главное - полная информационная блокада. Все СМИ России и Дагестана молчат. Что там происходит, знаем только по отрывкам. После Нового года, правда, начали выпускать. Я, например, знаю, что две недели не могла выехать из этого села москвичка, которая имела на руках свой паспорт, где указана прописка в Москве, она выехала только после Нового года.
- Вам известны какие-то результаты спецоперации?
- Я получил информацию от жителей села, с которыми я вчера только связывался. За эти дни с 15 декабря задержанных и не вернувшихся в село - пять человек, один человек убит. Ежедневно, кого считают нужным - в возрасте от 17 до 30-35 лет в основном, молодежь - по два-три человека забирают, увозят, снимают отпечатки пальцев, допрашивают и возвращают в село.
- Вы разговаривали с жителями, были какие-то жалобы у них? О чем они вообще говорят? Как сейчас живет село?
- Жалобы они не хотят документировать… в том-то и беда, менталитет такой, что они думают: если будем жаловаться, еще хуже будет, лучше потерпеть, промолчать. К примеру, озвученная жалоба... были случаи - после зачистки пропадал домашний инвентарь. Конец ноября - начало декабря - период сбора урожая хурмы, это основной хлеб для тамошних жителей. Раз в год они сдают хурму, и эти средства на будущее откладываются для семьи. Как мне рассказали, был складирован уже собранный, в ящиках, подготовленный для транспортировки урожай. После оцепления все эти ящики начали грузить на военные машины, вывезли в ближайший город, и кто-то сдавал, кто-то получал деньги, хозяева остались без урожая. Кто не успел собрать урожай - не могут, потому что в поле выхода нет.
- В вашем заявлении, которое мы получили, вы пишете, что уход молодежи в ряды непримиримых противников власти, фактически переход в религиозный фанатизм - это результат такого обращения военных с местными жителями.
- Не только военных, но и власти в целом. Средний возраст дагестанцев, по словам президента Дагестана, 25 лет, это самая молодая республика, и эта молодежь - без работы, она не востребована. Мало того, правовое ущемление на каждом шагу, начиная с того, что молодой человек, по детству инвалид, ежегодно должен платить деньги работникам [собеса], иначе не дают инвалидность. Каждая услуга, положенная по закону, без отката, без поклона, без унижения не достается. Бывает ситуация в быту... вот у вас бывает, у меня бывает - иногда мы про себя говорим: вот бы в глаз дать ему, да? Вот они и дают в глаз, кто как может. Надо бы избавить от этих фактов, чтобы нам в глаз не давали.
- А как это сделать? И вообще, вот эта ситуация, которая сейчас в селе Гимры - это отражение ситуации в Дагестане в целом?
- Эта молодежь, дагестанцы, видят, что, не нарушив [закон], невозможно жить. В такую ситуацию они ставятся. Инспектор ГАИ, когда его упрекаешь, говоря «что же ты без нарушений, без всего с меня деньги требуешь?», шепотом говорит: «а я поставлен сюда для того, я должен определенную сумму отнести, иначе меня на такой пустырь поставят, что я на зарплате останусь». Милиции нужно работать не от случая к случаю, не методом контртеррористических операций, милиции нужно вовремя заниматься преступниками.
К примеру, убитый депутат из села Гимры [Газимагомед Магомедов]. Надо бы министру внутренних дел Дагестана поднять свои дела, поднять материалы на этого депутата, на основании которых три-четыре года тому назад этот же депутат был разыскиваемым, нелегальным, прячущимся в горах. Министр внутренних дел Дагестана клялся, что его место в тюрьме. Вместо этого министр закрыл рот, и этот разыскиваемый стал депутатом. Понимаете, в этом и беда, избирательное действие закона. А там, где нет закона, люди ищут кто где защиту. Мусульмане, к примеру, говорят: чем беззаконие, лучше самые суровые шариатские законы. И это правда. Я хочу, чтобы милиция нашла другие методы поиска преступников, а не массовые репрессии. Строгое соблюдение законов - и после этого [можно] требовать у подчиненных, у населения, у налогоплательщиков: видите, мы в правовом поле, будьте добры, и вы не отступайте.
