Власти Москвы решили выделить отдельно стоящее здание на территории московского района Покровское-Стрешнево в Северо-Западном административном округе под ночлежку для бродяг. Однако местные жители выступают против создания этого социального заведения рядом с их домами. Так что учреждение для бездомных пока что и само бездомное.

Раньше Дом ночного пребывания для бродяг находился в Силикатном проезде, но по окончании срока аренды договор там не продлили. Пока учреждение работает во временном режиме консультаций и раздачи еды, занимая помещения в жилом доме, а переезду в отдельно стоящее здание сопротивляются жители других домов по Врачебному проезду, где 370 квадратных метров площадей, отведенных под ночлежку, уже облюбовали лица без определенного места жительства.

Бродяги теперь обитают по одному адресу, а работники ночлежки – все еще находятся на старом месте. Специалист по социальной работе Юрий Лапченков понимает, что соседство с бездомными не нравится никому:

«Пусть это у кого-то будет, но только не у меня. С собаками – и то устраивают для них какие-то приюты, а это же люди, надо с ними работать. У народа неправильное представление о бомжах: бомжи – это те, которые у помоек сидят, запачканные. Есть бомжи, у нас, например, которые жили – совершенно внешне не отличаются от нормального человека. Они работают».

Настоящих бомжей среди клиентов ночлежек не более 10%, а большинство, объясняет Юрий Васильевич, психологически привязаны к мусорным контейнерам и площадкам. В ночлежках больше тех несчастных, которые могут стать настоящими бомжами, если им не помогут выбраться:

«Приехали, поработали – работодатель обманул, документы отобрал, зарплату не заплатил, уехать не могут. Социализация что предполагает? Кому что нужно. Кто-то, допустим, освободился из тюрьмы, вот ему дается жилье, одежда, питание, и юридическая помощь ему оказывается. Кто-то болен, кому-то надо пенсию восстановить, кому-то паспорт надо сделать. Во-вторых, они будут проходить санобработку. А так ему не нужна эта санобработка, он весь вшивый, заразный, туберкулезный – и ездит в общественном транспорте. А так, хочешь, не хочешь, но прежде чем к нам прийти, они же проходят комиссию, в том числе, флюорографию, и там обнаружилось, что у него открытая форма туберкулеза – и его в 11-ю туберкулезную больницу или куда сочтут нужным. А так он в автобус, в метро запросто входит».

Но жителей соседних домов такие объяснения, конечно, не успокаивают. В метро и на улицах бродяги все равно есть, считают они, а вот на нашей улице пусть их лучше не будет. Жаль, что ночлежка лишилась прежнего места – между автомойкой и пересыльной тюрьмой, в здании бывшей воинской части, подальше от жилых домов.