И ехать далеко не надо. От Коктебеля сорок минут на машине в сторону Щебетовки. Дорога, правда, ужасная. И слава Богу! Была бы хорошей, Лисьей бухты уже бы не было. Был бы обычный крымский пляж. А так, если посмотреть на Лиску, как зовут пляж Лисьей бухты завсегдатаи, с моря, то кажется: разбило лагерь на берегу невиданное племя. Доисторическое. Полощутся на ветру флаги, тенты, палатки – живут дикари, язычники. Ходят преимущественно голыми, ничего не делают. Только шатаются туда-сюда. Перемещаются без видимой причины. Здесь времени нет.

Три года назад я придумал проводить в Коктебеле фестиваль бездельников «Куриный бог». Я, конечно, понимал, что мои друзья-бездельники, художники, писатели, музыканты и прочая творческая интеллигенция – антибездельники, люди безудержной фантазии. Парадокс названия очевиден. Но, привезя моих трудоголиков в Лиску, я не ошибся: мечта о сладком ничегонеделанье оказалась заразительной: все тут же разделись и отказались от праведных трудов, слившись с местными растаманами и просто голыми женщинами. Хорошо помню в Лиске Андрея Макаревича, потерявшего замашки кумира при встрече с крепким вином из пластмассовой посуды. Или – я говорю о нынешнем лете – взять художника Олега Кулика. Этот человек-собака, обмазавшись серой целебной глиной, превратился в сущего дьявола и стал устраивать человеческие жертвоприношения, впрочем, в основном, сексуального толка. Никто не остался равнодушным. Растаманы били в барабаны, на воде плавали огненные факелы. Кулик проповедовал новую религию, дрожа от возбуждения от заката до рассвета. На рассвете всех потянуло в чистое море, которое до сих пор в тех краях пахнет йодом.

А еще спрашивают: чем богата сегодняшняя Украина? Да одна только Лисья бухта войдет в историю страны как ни на что не похожее языческое безобразие! Раньше безобразия было меньше, потому что хипари много пили и курили всякую дурь. Теперь язычники побрили себе гениталии, и всем стали понятны маршруты энергии. Женское бритье, обнажившее начало начал, произвело переворот в местной астрономии, похожий на открытие Коперника.

Правда, в Лиске в последнее время появилась мелкобуржуазная публика на своих автомобилях. Это, в основном, влюбленные пары, которые поначалу даже выступают в купальниках, по крайней мере, первые полчаса, но потом раскрепощаются. Они возвращаются в Лиску уже с детьми. Их дети курчавы и приветливы, а растамановское потомство сидит на берегу с голодными глазами и разбитыми носами. Я спросил своего друга-растамана по кличке Неф (что значит «неформал»), где же его рыжая подруга, а она, оказывается, не выдержала того, что он зимой живет в Воронеже на автомобильной свалке: взяла и свалила.

Разделение идет и по географии. Народ приезжает в Лиску из разных постсоветстких стран, о политике спорят мало, но белорусы все равно обижаются. «Для вас всех, – говорят они, – Белоруссия это диагноз». С этим тоже мало кто спорит. Провинциалки приезжают в Лиску с распущенными крашеными волосами, а столичные – с короткими стрижками. Красивые, они, возможно, ждут вас.