Ненавижу быть оптимистом, но куда ж деться? Нежно читаемая Людмила Улицкая и многие, слишком многие другие говорят и пишут о том, что Россия прощается с Европой. Неправда! Россия прощается с европеизацией. Помните анекдот про каналы и канализацию, демократию и демократизацию? Так вот, та же дистанция между Европой и европеизацией. Ни один заяц в ходе европеизации не стал европейцем – только, по меткому выражению Николая Лескова, "европником". Чтобы оценить меткость выражения, надо знать, что "арапник" – это вовсе не маленький араб, а приличных размеров охотничий кнут.

Европник – не европеец, а неприличных размеров кнут, замаскировавшийся под некнут, а то и под пряник. Никакой Европы в России отродясь не было. Вот европеизации – поверхностной, для обмана европейцев, было много. Достаточно напомнить, что Покрова на Нерли строили европейцы (в летописи названы немцами, но, видимо, все же итальянцы). Европеец, приезжающий в Москву или Петербург, любуется шедеврами не русских – европейцев, приезжавших в Москву или Петербург на несколько веков раньше. Европеизация России была неравномерной, поэтому обычно ее отсчитывают с Петра. На самом деле, Петр просто зашел в европеизации дальше предков – но все с теми же целями. Не европейская цивилизация была нужна Петру, а сама Европа – как объект завоевания и покорения.

Покори Россия Европу, она бы стала ее русифицировать. Термин неточный, потому что "Русь" – это и "Киевская Русь". Сегодня, к счастью, "слово найдено": Россия завоеванные куски Европы активно "рашизирует". Что это такое – смотрите в Кенигсберге. Самый яркий пример европеизации – не военное ведомство, там претензий быть не может, военные только и делают, что маскируются. Академия наук и вузы – вот ярчайший пример отличия европейского оригинала, с его автономией от властей предержащих, от рашизированной имитации. Отдельные европейские элементы вмурованы – и всегда были вмурованы – в антиевропейский деспотизм.

До революции был шанс на то, что европеизацию удастся победить и начать нормальное вхождение в Европу. Впрочем, революция началась до революции – когда власть нарушила университетскую автономию. Тогда Ключевский ушел из университета. Конечно, революция возвела процесс в куб, превратив и академии, и университеты в издевательскую пародию на их дореволюционные прототипы, не говоря уж о европейских архетипах.

Сегодня власть и народ решили, что можно наконец-то сбросить изрядно потрепанную овечью шкуру. И сбросили. Начался чистый беспримесный рашизм. Вести войну, брать военнопленных, использовать военные хитрости – и утверждать, что нет никакой войны. Убивать британских подданных, утверждать, что никто не убивал, а убийцу награждать местом в думе. Ну и что – вешаться? Накуся-выкося, скажу не по-европейски. Щас! Им только этого и надо, веревку предлагают на каждом шагу. Да, правительство народ впредь не будут терпеть ничего европейского, будут его гнобить и выжигать. Может, и Покрова на Нерли снесут – или, как нынче принято, "реконструируют со сносом и последующим воссозданием лучше прежнего".

Ну и что? А разве Европе кто-то помогал стать Европой? Не смешите историка! Европе только мешали – причем сами же европейцы. Причем строили Европу люди безвластные, мелкие, в основном безымянные и на скрижали истории не внесенные, а мешали – императоры, князья, папы и прочие без числа, имя же им легион. Кстати, и по сей день мешают. Да в Европе антиевропейского – таскать не перетаскать! Европа штука хрупкая, Европа – как виндсерфинг по бушующей азиатчине. Взять хотя бы нынешних европейских исламофобов – это ведь мощнейший антиевропейский тренд. Ничего, Европа и этих переборет!

Европа начинается не там, где правительство финансирует толстые журналы – там Европа заканчивается (в том числе, в Европе). Европа начинается там, где личность вешает на себе табличку: "Властям вход воспрещен", где ко всякому, поднявшемуся по лестнице власти выше домуправа – презумпция виновности, где главный источник надежды всегда другая личность, а не власть. Соответственно, нет и цинического пессимизма, который в России воздух и вода для всех жителей.

Конечно, было бы антиевропейством считать неизбежным превращение России в часть Европы. Европейская цивилизация, в отличие от деспотизма, не знает ничего неизбежного – это и есть свобода. Европа знает возможное, но это знание на краю – и, право, в этом настоящее упоение, а не в каких-то гнусных боях. Ну какое упоение в кровопускании! Ты вылечи кого-нибудь – и упойся. Если будет желание, более сильное, чем рухнуть на диван после затраченных усилий. Европа – это работа, в отличие от европеизации, которая – вечный торг с начальством из-за отгула. Неизбежного нет, а интересное есть. Только теперь и начинается настоящая жизнь в России – жизнь не под псевдонимами, жизнь не по велению начальства и в рамках, начальством же обозначаемых, а просто жизнь. От себя, изнутри. Либо – ты в одной раше с начальством. Это уж кто как изберет. И не будем вздыхать по прошлому. Пусть оно завистливо вздыхает, глядя на нас.

Яков Кротов – священник Украинской автокефальной православной церкви (обновленной), автор и ведущий программы Радио Свобода "С христианской точки зрения"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции