Есть два полярных мнения о сегодняшней России. Одни считают, что она за последние двадцать лет радикально преобразилась, обрела рыночную экономику и, преодолевая сложности переходного периода, движется к процветанию европейского типа. Другие утверждают, что Россия не преодолела советских имперских амбиций, сохраняет подозрительность по отношению к Западу, уничтожает свободы, достигнутые при перестройке, тонет в коррупции и национализме, а Путин играет в ней роль если не царя, то диктатора.

Если выйти на улицы Москвы, увидеть почти варварскую роскошь ее потребительского рынка, то кажется, что российское сознание бесповоротно сменило свои коммунистические ориентиры на жажду потребления, любовь к успеху и деньгам. Даже если богатая Москва – не пример всей России, то вектор общественного развития, понятный особенно молодым людям, вроде бы очевиден. Но, сделав благодаря либеральным реформаторам ельцинской поры колоссальный шаг к демократизации всего стиля жизни, Россия запуталась в своих базовых ценностях, в самоидентификации. Кто мы: великая страна или только ее руины? Россия похожа на холодильник, который распахнули настежь, и продукты в нем стали гнить. Тогда решили снова закрыть холодильник.

Несмотря на все усилия власти выглядеть молодцом, уверенным в себе и в своих целях, сегодняшняя Россия полна внутренних сомнений, ей присуща растерянность, склонность к истерике. Ей бы обратиться к врачу, но она никогда, как все невротики, не признается, что больна, и объявит виновными в своих бедах кого угодно, только не себя. Да и есть ли врач, который мог бы ей помочь?

Опыт русских царей и коммунистических правителей говорит о том, что лучшим лекарством для России служит страх. Если держать народ в страхе и велеть ему беззаветно служить государству, страна крепчает. В соответствии с этой логикой Россия – нежизнеспособное образование, которое может удержать лишь жесткий полицейский порядок. История страны от перестройки до путинского квази-самодержавия ставит, однако, в тупик: России, по сути дела, не подходит ни одна из известных форм правления.

Запретительная политика, традиционная для русского казенного консерватизма, восторжествовала над здравым смыслом. Послушный парламент всему спешит сказать «нет»: от выборных губернаторов до казино. Свобода приравнена к произволу, если не к инакомыслию. Высокие цены на нефть способствуют стабилизации экономики, но не ее творческому развитию, которое мы видим в Китае, а теперь и в Индии. Трудно представить себе, чтобы русский рабочий с трезвым удовольствием засел на заводе за сборку компьютеров. Власть только внешне контролирует свой электорат, взывая к патриотизму. Лишенная общенациональной идеологии, она замкнулась в себе и в своих корыстных интересах, стала корпоративной. Страна сошла с демократического пути, идет по кругу.

На этом кругу ее подстерегают целая сумма бед: демографическая катастрофа, плохая медицина, дедовщина в армии, алкоголизм, наркомания, нищие пенсионеры, ксенофобия. Однако есть и положительные моменты. Главным достижением путинской России стало развитие среднего класса: об этом свидетельствуют строительный бум и массовый исход граждан на отдых за границу. Кто кого, в конечном счете, победит: средний класс, символ модернизации общества, инерция архаического сознания бедных слоев населения, которому свойствен паралич воли, или же подлинная партия власти – коррумпированное чиновничество?

От этого зависит не только будущее России, но и само ее существование в будущем. Если будущее моей страны непредсказуемо, то уроки прошлого ясны: двадцать лет назад страна сделала правильный выбор, чтобы затем, увы, запутаться в собственном движении к свободе.